- Да, - вру я и зря, потому что другой полицейский уже открывает водительскую дверь и оттуда выходит Пчелкина. Тоже вся в порошке.

- Я вам сейчас все объясню, - говорю я.

- Порошок еще есть? – строго спрашивает полицейский.

- Понимаете, это противопожарный порошок.

- Разберемся.

В общем, вместе с Пчелкиной мы оказываемся в отделении полиции.

- Это все вы, - бурчит она мне, когда мы сидим в коридоре перед дежурным. – Ехали бы себе спокойно, но нет! Вам же надо руки распускать.

- Руки, Юль, ты распускаешь. Может, ты меня без наследников оставила?

Испуганно смотрит на меня.

- Ты, когда яйца страстно так сжимала, хруста не почувствовала? – наклоняюсь и шепчу ей прямо в ухо.

Вижу, что она краснеет. Вспыхивает и возмущенно смотрит на меня.

- Ты разве не знаешь, что с ними аккуратно надо? Как будто не трогала никогда, - обиженно говорю я.

- Ну, знаете…

- Ну, хватит там миловаться! – кричит дежурный. – К следователю давайте!

В коридоре как раз появляется очень грустный мужик и кивает нам, чтобы шли за ним.

- У следователя молчи, - шепчу я Пчелкиной. – Поняла? Я сам все решу.

- Да знаю я вас, - бурчит она.

- Молчи, я сказал. Иначе скажу, что ты тачку мою угнала и порошок подсыпала.

- А, - глаза становятся круглыми и рот лишь открывается и закрывается. Но я прямо читаю возмущение на ее лице.

Вот так. С ней по-другому нельзя.

И это правда действует. Пчелкина молчит. Сидит тихонько в уголке и молчит. Не знаю уж, чего она больше испугалась: моих угроз, или грозного следователя. Но главное, что молчит.

Я решаю вопрос со следаком. Он, не стесняясь, ржет и то и дело косится на моего водителя.

Несколько купюр и нас даже отвозят на патрульной машине к моему дому. По дороге я звоню в сервис, чтобы мою тачку забрали.

- А можно меня к себе домой? – шепчет мне Пчелкина.

- Ну, ты не наглей, - строго смотрю на нее. – Это же не такси. Скажи «спасибо», что хоть сюда подвезли. И потом, - дергаю бровями, - раны не обработаны. Теперь еще и в порошке. Знаешь, как больно? – и делаю измученное лицо.

Мы как раз останавливаемся и я чуть ли не выталкиваю ее из машины.

Ну, должна же она хоть немного вину чувствовать! Ведь это все из-за нее!

Благодарю водителя и толкаю девчонку к подъезду.

- Ну, и видок у тебя, - усмехаюсь, разглядывая ее в лифте. У нее все волосы в порошке, но взгляд мой упорно скользит вниз. На ложбинку, куда тоже попал порошок.

Она тоже его замечает. Натягивает вверх топ. Я быстро перевожу взгляд на лицо Юли и она не отворачивается.

Двери лифта разъезжаются.

- Наш этаж, - говорю я, откашливаясь.

Открываю квартиру и приглашаю девчонку.

Она заходит несмело. Осматривается.

- Уф, ну, и стресс пришлось пережить, - говорю я, стягивая с себя обрывки рубашки и осматривая в зеркало царапины. Фигня, конечно, но для Юли надо сделать вид, что очень больно.

Прохожу на кухню.

- Выпьешь? – кричу девчонке в коридор. Надо ее как-то расслабить.

- Можно сока? – она встает в дверях. – В горле першит.

Сока. Хм.

И тут у нее телефон звонит. Она отворачивается.

Я наливаю. Себе – виски. Юле – «сок». Но с градусом. Вино сладкое и слабое. Она и не поймет.

Ну, не лечат стресс соком. Что за фигня?

Она как раз возвращается.

- Давайте, я вас обработаю и домой поеду, - говорит и я протягиваю ей бокал с «соком». Пьет не сразу, принюхивается.

- Гранатовый, - говорю я и отпиваю из своего стакана. Приятное тепло растекается по телу. Взгляд опять блуждает по хрупкому телу.

Так. С яйцами все в порядке. С членом тоже.

Стою и жду, когда девчонка хоть глоток сделает.

Сука. Обидно, конечно, получается, что мне ее споить надо, что ли? Тьфу. Как низко это. Никогда раньше таким заниматься не приходилось.