— Хоть я потренирую папину охрану. Привыкли на вертолетах, расслабились.

Олег кивнул, и пауза начинала становиться неудобной. Хотя Оля ее не замечала, обращая внимание лишь на приятную боль в усталых мышцах.

— Оль…

— М..? — открыв один глаз, Оля глянула на Олега, не решающегося начать разговор, и поняла все без слов, — не начинай, а!

Больше всего она не любила, когда друзья начинали лезть в душу со своими советами. И не важно, что чаще всего они оказывались правы, но Оля предпочитала лучше сделать и пожалеть, чем не сделать. И если она ошибется в своих надеждах на этот раз, пусть в этом будет только ее вина.

— Лучше скажи, что с виманикой. Ты узнал?

Тот лишь покачал головой, и Олю, конечно, такой ответ не устроил. Она любила делать все быстро, сию минуту, и от других ждала такой же скорости.

— Как думаешь, Мэл сможет вычислить, где она?

Надежда на то, что ее прекрасный принц явится и решит проблемы, ни в какую не хотела исчезать из ее прекрасной головки. Оля осознавала, что совершает ошибку, но сила мечты была мощнее каких-то там доводов здравого рассудка.

Олег поднялся, нервно поправил портупею и взглянул на растекшуюся по крыльцу девушку с высоты своего исполинского роста.

— Оль, ну не стоит Емеля тебя…

Он прикусил губу, понимая, что зашел на тонкий лед. Но больше не мог молчать. Слишком хорошо знал он своего бывшего сослуживца. И если бы он не уважал Олю, возможно и не стал лезть со своими советами. Он давно работал на Кобуровых и изучил характер каждого члена семьи лучше, чем личный психолог. В подразделении, где служили Олег и Мэл, которого раньше звали Емельяном, второй специализацией была психология, и парни были натасканы в этом деле не хуже, чем в десантировании. Именно эта уникальность дорого ценилась на рынке, потому что мало кто сочтет громилу-бодигарда за смышленого парня, читающего людей как книжки.

Олег был свидетелем того, как Мэл добивался Олиного внимания несколько лет, но она даже не смотрела в его сторону. Да и чем он, простой инженер и бывший десантник, мог удивить дочь министра, родившуюся с золотой ложкой во рту? Когда он понял, что подарками и ухаживаниями девушку не возьмешь, Мэл зашел с другой стороны.

Парень знал о ее страстном увлечении, на этом и сыграл. Именно Мэл стал организатором нелегальных гонок на виманиках, он же стал ее инструктором по прыжкам с парашютом. И когда в день рождения «золотой малышки» Мэл подарил ей вингсьют, стены ее крепости пали. И тут уж ушлый дружок и начал использовать типичные приемчики, крепко привязывающие женщин, делающие из них безвольных, подчиняющихся существ, которые после всей причиненной им боли еще и сами оправдают своего любимого манипулятора.

И Оля, как и большинство женщин, попавших в подобную ситуацию, предпочитала закрывать на это глаза, продолжая любить придуманный образ, не имеющий ничего общего с реальностью, что невероятно бесило Олега, и на то были свои причины.

— Он не такой, Оль. Он не рыцарь!

— А кто рыцарь, может быть Крал? — она почти выкрикнула фамилию мужчины, навязываемого ей в мужья, и скривилась.

Собирая остатки сил после долгой пробежки, Оля с трудом поднялась со ступеней, делая вид, что Олег пустое место. Кровь с новой силой ударила в голову, заставляя чувствовать себя разъяренной буйволицей.

— Он любит меня! — огрызнулась, мазнув взглядом по краю мужских ботинок, и толкнула дверь.

— Он любит деньги, Оль.

— Иди работай, Олег! И хватит лезть не в свое дело.

Дверь закрылась с такой силой, что черенки садового инвентаря дружно звякнули в темном углу коморки. Девушка гнала от себя любые мысли, заставляя слышать лишь пульсацию в висках, так и добежала до своей спальни. И даже розовый цвет ни чуточку не беспокоил. Перед глазами плыл красный.