– Да, герр группенфюрер, – покорно кивнул Франц.

В этот момент в проеме гостиной показалась фигура экономки фрау Шнайдер. Она стояла, не решаясь войти.

– Фрау Шнайдер? – Карл Вольф повернул к ней голову.

– Мне, право, неловко, герр группенфюрер, – сказала экономка слегка наклонив голову и прижав ладонь правой руки к сердцу, – но уже двадцать минут второго. Гости начали собираться, и герру Францу, – фрау Шнайдер слегка покосилась в его направлении, – пора готовиться к встрече невесты.

Карл Вольф посмотрел на висевшие напротив настенные часы.

– Боже мой! – воскликнул он и посмотрел на Франца. – Да мы с тобой заболтались. Сейчас я отпущу его, фрау Шнайдер. А где же гости?

– Все гости в саду и в беседке, герр группенфюрер.

– И кто там сейчас?

– Приехали налоговый советник Кроон с супругой, адвокат Дорн с супругой и детьми, агент по продаже недвижимости герр Дипольд с женой и дочерью, судья Поллак…

Карл Вольф поднял вверх руку.

– Можете дальше не перечислять, фрау Шнайдер. Я сейчас тоже выйду в сад. Что-то у меня разболелась голова. Подышу, пожалуй, свежим воздухом. Скажите-ка, а нет ли у вас в доме телефона?

– О, нет, герр группенфюрер. Телефон у нас только на почте. Если вам нужно позвонить, я попрошу Йохана проводить вас.

– Нет-нет, не надо. Ступайте, я скоро приду.

Фрау Шнайдер сделала книксен и поспешила удалиться. Группенфюрер Вольф и Франц в ту же секунду посмотрели друг на друга. Франц почувствовал, как взгляд группенфюрера обдал его иголочками холода и стал давить его словно многотонный пресс.

– Я не хотел бы, чтобы ты обманывал меня, Франц. Подумай об этом.

Несколько мгновений ни один, ни другой не произнесли ни слова.

– А теперь ступай, тебе нужно встречать невесту.

Франц вскочил на ноги и, вытянувшись по струнке, вскинул вверху руку:

– Хайль Гитлер!

– Хайль Гитлер! – сказал группенфюрер, делая слабый ответный жест, едва приподняв руку.

В следующее мгновение Франц повернулся кругом и, стараясь не задержаться ни одной лишней секунды, быстро вышел прочь.

* * *

Жаркое летнее солнце, устроившись поудобней за альпийскими холмами, наблюдало свысока за радушным застольем в доме Меллендорфов. С улыбкой глядело оно на молодых, так трогательно сидевших рядом и смущавшихся, когда их взгляды случайно встречались, на их счастливых родителей, сидевших справа и слева и то и дело радостно переговаривавшихся друг с другом через стол, на веселых гостей, всех как один одетых – мужчины – в праздничные трахтены с баварскими ледерхозенами с пряжками и перемычкой на груди, сюртуки, шляпы с зэпплем и гетры, женщины – в нарядные дирндли с изящными расписными фартучками – и порядком уже захмелевших после пяти величальных с пивом и вишневым шнапсом, которые все, взявшись друг с другом за плечи и образовав один круг, дружно пели, покачиваясь из стороны в сторону.

Застолье было в самом разгаре. Фрау Шнайдер обвела стол и гостей довольным взглядом. Все прошло как нельзя лучше. Венчание, речи родителей, праздничный стол – ни в чем не было задержек или сбоев. Пожалуй, теперь и ей можно пропустить рюмочку шнапса, тем более что виноторговец герр Майер говорил, что эта партия была особенно хороша.

А за столом не смолкали веселые беседы.

«Скажи, Йоханн, а ведь верно сказал герр пастор, наш Франц и Адель точно два голубка, – умилялась со слезами на глазах жена садовника Йохана, круглолицая Берта, глядя на пару, сидевшую во главе стола.

«Что и говорить, – кивнул старый садовник, сам едва удерживаясь, чтобы не пустить слезу, – точно Небеса свели наших детей, это уж, я тебе доложу, так оно и есть.»