Главное улыбаться, чтобы на посланника Өлүм (Смерти) не походить.

В полностью чёрных нарядах я этап Кубка мира взяла… Но сейчас не об этом.

Переживая сильные эмоции, я всегда скатываюсь в воспоминания. К тому времени, где я была счастлива.

– Ну что, мои девочки, вы готовы? – обращается к нам Таисия Львовна, Олина мама, вызвавшаяся нас подвезти к искомому бизнес-центру.

– Как и всегда, – Оля маму улыбкой одаривает.

У них очень нежное и трепетное отношение друг к другу. Таисия Львовна чувствует перед Олей вину за ту трагедию, что произошла с Олей несколько лет назад. А она, в свою очередь, всячески старается маму приободрить.

Доезжаем мы быстро. Полчаса и вот мы уже стоим на пешеходной дорожке.

– Тиме и Кириллу передавайте привет, – смеясь, произносит мама Оли вдогонку, просовываясь между сидениями так, что её становится видно в открытую заднюю дверь авто.

Я бы скорее сказала Киру и Тимуру… Александровичу. С «Тимом» он у меня меньше всего ассоциируется. Один его острый взгляд и мои коленки трясутся. Но Таисии Львовне виднее: она много лет проработала на высокой должности в администрации города.

– Адрес массовой регистрации, – иронизирует Оля, когда мы приближаемся к дверям центра.

Соль шутки до меня из-за волнения не доходит.

– Самургановы сами построили это здание. – С виду сооружение представляет собой глыбу стекла и металла, этажей в пятьдесят. – Все их фирмы зарегистрированы именно здесь.

– Поняла, – произношу сухо.

– Ой, зануда! Выглядишь, как в первый день, после того как тебя к нам экстрадировали.

В Москве, до своего восемнадцатилетия я бывала нечасто, а одна так и вовсе никогда. Первый день в стенах МФТИ был шокотерапией.

– Ага, по этапу, – бурчу, но уже веселее.

На посту охраны нас уже ждут пропуска именные.

– Тут система пропуска, как в суде городском, – произносит подруга, глядя на здоровенную лестницу, занимающую как минимум четверть холла. Попугаев сорок, если измерять волнистыми.

Олю происходящее забавляет. Уж кто-кто, а она человек, привыкший в нестандартных условиях жить.

Таисия Львовна рассказывала, что, когда им пришлось полтора года в Китае жить, интерес был к Оле повышенный. Они любят блондинок, а наличие протеза так и вовсе изюминку придает. По словам мамы, Оля терпеливо с каждым желающим фотографировалась и общалась.

– Купола набьем обязательно. Не переживай. Только место удачное выбрать надо, а то будет вибрация при падении от них исходить.

Очень сложно выражение лица держать серьёзным, когда тебе тихонечко «Владимирский централ» напевают над ухом. Точнее под: я всё-таки выше, чем Оля.

– В лифте камеры, – шепчу, стараясь рот сильно не открывать: гланды любят тепло.

Оля переключается, но не далеко.

– Дожди омывают кресты. Слезами с небес льют они…

Не думаю, что кто-то сможет спеть песню «Бутырки» милее.

Первые два часа пролетают молниеносно. Небольшой инструктаж, он же озвучивание поставленной цели. Никогда практика не проходит для галочки. Всегда заканчивается получением конечного продукта. Плох он или хорош, судить не мне.

Когда куратор протягивает нам журнал доступа в сеть с целью получения подписей, дверь в кабинет открывается. Вплывает Кирилл Алексеевич. Походка размерена, правая рука в кармане брюк. Сразу видно – упаханный. Да, я предвзята к людям. Если бы не он, «касперского» сейчас бы переустанавливали. Почему-то в бюджетке он вечно кладет всё, что можно.

Поздоровавшись с вновь прибывшим со всем полагающимся почтением, я смотрю на молодого парня, который над нами явно угорает.

– Вы нам не дали данных учеток для подключения к сети, – улыбаюсь ему широко.