Пилбери услышал за дверью топот нескольких пар ног, шум борьбы и крик Куртиса:

– Сюда, Пил! Выручай!

Пилбери высунулся за дверь, недоумевая, что могло случиться с его товарищами. Вдруг чьи-то цепкие руки схватили его за плечо и выдернули из комнаты с такой силой, что он стукнулся головой о противоположную стену коридора. Затем мимо него в пустую комнату прошло несколько фигур. Пилбери узнал в лицо только Парсона и Бошера, но, разумеется, догадался, кто были остальные.

Дверь с треском захлопнулась, щелкнул замок. Прощайте, пряники, шербет и сливы!

Пилбери, Моррисон и Куртис, очутившись втроем в темном коридоре, не сразу пришли в себя. Вдруг с трех разных сторон они услышали три знакомых голоса. Филпот кричал из лаборатории: «Отоприте!» и неистово стучал в дверь. Морган кричал из собственной комнаты, где тоже сидел взаперти, а голос Кьюзака слабо доносился откуда-то издали – как потом оказалось, из умывальной.

Только тут бедные вельчиты поняли всю глубину своего несчастья. Однако у них хватило присутствия духа освободить товарищей и напасть на неприятеля объединенными силами.

Но осада не увенчалась успехом: враги прочно засели в крепости. Осаждающие тщетно ломились в дверь, грозили, даже просили – в ответ раздавался лишь вызывающий смех.

– Не стесняйтесь, друзья, будьте как дома, – говорил в комнате чей-то знакомый голос, но у говорившего рот был так набит, что трудно было сказать точно, кому именно он принадлежит. – Чудесные сливы! Бошер, возьми себе еще, не стесняйся!

– И сельди недурны. Кьюзак, почем ты платил за селедку?

Этот голос несомненно принадлежал Парсону.

– Жаль только, что мы доску твою немножко испортили, – продолжал первый голос. Говоривший успел проглотить то, что у него было во рту, и осаждавшие узнали голос Тельсона. – Очень уж спешили к тебе в гости и не успели захватить сковородку. Прости, друг любезный!

Громкий хохот осажденных встретил эту шутку. Осаждавшие же принялись в бессильной ярости колотить кулаками в дверь. Кьюзак наклонился к замочной скважине и закричал дрожащим от гнева голосом:

– Воры! Негодные мальчишки! Сейчас же выходите из моей комнаты!

– Погоди, неловко вставать, не закончив ужин, – ответил ему Тельсон.

– Смотри, Тельсон, доберусь я до тебя!

– Ха, когда это еще будет! А вот до твоих селедок мы уже добрались…

Наступила короткая пауза. Вдруг Пилбери закричал испуганным голосом:

– Директор идет!

– Напрасно, голубчик! Не попадемся мы на эту удочку. Директор уехал в Шеллпорт, я сам видел, – послышался в ответ спокойный голос Парсона.

– А раз так, я сейчас же иду жаловаться на вас капитану! – объявил выведенный из терпения Кьюзак.

– Сделай милость! Только вот беда – капитана-то у нас нет! – соболезнующим тоном ответил Парсон и дружелюбно прибавил: – Да вы не волнуйтесь, джентльмены: мы не все съедим, и вам немного останется…

Убедившись, что переговоры ни к чему не приведут, осаждающие затихли. Распростившись с мечтой о вкусном ужине, они перешли к выжидательной тактике, утешаясь тем, что когда-нибудь неприятель должен же будет выйти из крепости, и тогда настанет их черед действовать.

Но осажденные продумали свой набег во всех деталях и заранее позаботились об отступлении. План был прост: часть войска отвлечет внимание неприятеля, то есть будет болтать, стучать посудой, вообще делать вид, что ужин все еще продолжается. А остальные тем временем потихоньку отставят стол и скамью, загораживающие дверь, а затем по сигналу все бросятся в коридор и пробьют себе дорогу кулаками.

Сказано – сделано.

Ужин затянулся, поэтому у осаждающих уже ныли ноги от усталости. Вельчиты прислонились к двери, в угрюмом молчании ожидая конца пира.