– А раньше ты не мог так сделать? Столько времени потеряли, пока валандались по этим туннелям – давно бы пробил нам выход наружу.

– Погоди, – поднял я руку, открывая свой статус и проверяя что я только что сделал. Как ни странно, энергии порядка я не потратил ни йоты, зато запас хаотической маны был выпит досуха. Похоже я слил не ту энергию, что планировал, и результат превзошел все ожидания. Что ж это за мана такая и какой у нее КПД, раз всего полторы сотни единиц способны так усилить не самые убойные руны? Прямо-таки абсолютное оружие получается какое-то.

Вот только оно не предсказуемое. Сегодня оно сработало тебе на пользу, а завтра тебя же и угробит.

Система вставила свои пять копеек, заставив меня крепко задуматься. Ведь она абсолютно права – это энергия как граната без чеки – крайне опасная, и нужно как можно быстрее ее обуздать, пока я случайно не само убился, влив больше чем требуется или перепутав источник, откуда буду заряжать то или иное умение.

– Слушай, я все понимаю – не можешь налюбоваться результатом трудов своих, но, по-моему, пора рвать когти, – отвлек меня от размышлений Евгений, указывая на трещины, что расползались по стенам и потолку, с каждой секундой расширяясь и множась в геометрической прогрессии.

– С этим тоже соглашусь, – кивнул я и полез в проделанную мною в стене дыру. Синицын не отставал и точно так же, словно горный козел, скакал с одной груды камней и обломков стены на другую, перебираясь через весь тот хаос, что я устроил своим «цыганским фокусом». И это при том, что сил у него осталось куда меньше чем у меня – сказывалось общее истощение организма от долгой жизни впроголодь в отвратительных условиях и откат от рунного допинга, что я ему давал. Изначально планировалось, что Евгений, как только почувствует, что эффект от усиливающий рун спадает, будет подпитывать их своей энергией, продляя действие, хоть потом ему и будет куда хуже, чем сейчас, но не срослось – сначала его организм начал активно противиться заемной энергии, а после еще и моя куртка, что он взял попользоваться, буквально рассыпалась, не выдержав такого количества магии, что через нее прошло за последние сутки – все таки это была самая обычная куртка из укрепленной кожи – не чета моему прошлому нагруднику из мифрила, что я сдуру отдал Карху.

Вокруг нас стоял треск и грохот начинающегося обвала. То и дело в нас прилетала каменная шрапнель, оставляя царапины и порезы на наших голых телах. Во что превратились мои босые ноги – даже смотреть было страшно – мне пришлось слить немало маны, чтоб заблокировать боль в разодранных в мясо ступнях и не выть при каждом шаге, но мы продолжали бежать к маячащему впереди выходу из опостылевшего уже храма.

Нам оставалось преодолеть всего полсотни метров до спасительного выхода, когда удача решила отвернуться от нас – последний пролом, сразу которым уже видно было звездное небо, начал обваливаться буквально на глазах, грозя вот-вот запереть нас в заброшенном храме, погребя под завалами.

– Да хрен вы угадали – меня так просто не возьмешь! – взревел Синицын, видя это, после чего выдал какую-то особенно убойную технику из своей коллекции боевой магии. Что-то комбинированное из двух его аспектов – сначала воздушный кулак буквально выдул все обломки на нашем пути, а после стены пол и потолок покрылись толстой коркой льда, примораживающей все, что еще мгновенье назад грозило рухнуть нам на голову.

Отчаянный шаг человека, готового пойти на все что угодно ради свободы и жест безграничного доверия мне, хоть мы и знакомы всего сутки, плюс минус. Даже не знаю смог бы я так же довериться ему в подобной ситуации, чтоб выложиться на двести процентов ради всеобщего блага, зная при этом что после такого на ближайший час я стану абсолютно беспомощным и не способным даже мыслить самостоятельно, не говоря уж о том, чтоб куда-то бежать. Ну что ж, покажу ему что не зря он мне доверился – мы своих не бросаем. Подхватив уже заваливающегося от перерасхода энергии Синицына, я взвалил его себе на плечи, крякнув от прострелившей спину боли – тяжелый зараза, хоть и остались от него кожа да кости после двух лет жизни впроголодь, и двинулся к маячащему впереди выходу.