– Иди поешь, голодная ведь, – спокойно сказал Литвинов.

Девушка не отвечала. Он положил приборы, встал, обогнул кровать и лег напротив нее, согнув руку в локте и опираясь на нее головой.

– Энжи, – позвал он. Она лежала, прижав ладони к лицу и тихо всхлипывала. – Ну, что случилось? – она молчала. Он протянул было руку, чтобы погладить ее по голове, но потом передумал. – Чего ты хочешь? – его голос был на удивление мягким и сочувствующим.

Неожиданно для себя, услышав этот мягкий успокаивающий голос, повинуясь внезапному порыву, она еще громче заплакала и, давясь рыданиями, заговорила.

– Я… я не хочу тут быть… я хочу… домой, – и тут же подумала, насколько это глупо. У нее и дома-то не было.

Но Алексей не нашел в ее словах ничего смешного, а все тем же голосом ответил.

– Энжи, ты ведь взрослая девочка. Ты же понимаешь, что это невозможно. Сейчас не имеет смысла обсуждать причины, по которым ты тут оказалась. Ты вступила в программу, подписала контракт… я сделаю все, что от меня зависит, чтобы с тобой ничего не случилось. Перестань плакать, – спокойно и размеренно сказал он.

– Но почему я не могу жить в отдельной комнате как все, почему мне нужно быть тут? – она не успокаивалась.

Он тяжело вздохнул.

– Энжи, – обращаясь словно к неразумному ребенку, устало начал Литвинов, – если ты будешь жить в отдельной комнате, есть вероятность, что все члены команды будут навещать тебя там по очереди, – потом более серьезно продолжил, – конечно, у меня ребята адекватные, но за каждого я поручиться не могу.

– Но ты сказал, чтобы я… чтобы мы с тобой… – никак не унималась Энжи. Он отметил, что она невольно обращается к нему на «ты» и мысленно улыбнулся.

– Я всего лишь предложил, Энжи. Это не преступление. Если ты не хочешь, я тебя не трону. Слышишь меня? Я ничего тебе не сделаю, – он помолчал и добавил, – иди поешь. Тощая как кошка бездомная. Если еще и есть не будешь, ботинок от пола оторвать не сможешь. Ну, же, давай, – подбадривающе закончил Алексей, потом встал и пошел к столу.

Энжи медленно поднялась, вытерла слезы тыльной стороной ладони и нерешительно села за стол в кресло рядом с кроватью. Взяв вилку, она положила в рот кусок жесткого мяса и с неохотой принялась жевать, опустив голову. Литвинов ел с большим аппетитом. Однако не успел он отправить в рот и пары кусков, как раздалась мелодичная трель, и над его браслетом вспыхнул яркий зеленый кружок. Он развернул экран, на нем появилось взволнованное лицо.

– Капитан, эээ… тут такое дело… не могли бы вы подойти ко второму складу, – затараторил голос мужчины, за его спиной слышались крики, шум и какая-то суматоха.

Алексей ткнул в браслет, встал, на ходу отпивая из кружки, и направился к дверям. Уже почти у самого выхода он обернулся.

– Чуть не забыл, – он что-то несколько раз нажал на экране, и над браслетом Энжи появился зеленый кружок, – у тебя полный доступ к управлению комнатой. Только в душ ко мне не врывайся, – и вышел.

Энжи с большой неохотой прожевала несколько кусков и осушила до дна кружку со сладким чаем. Подумала о том, как хорошо было бы принять душ, но пойти в душевую не решилась. Подтянула к себе ноги, сидя в кресле, и включила фильм. Всех кровожадных зомби успешно истребили доблестные военные. Литвинов вернулся, когда она уже досмотрела. Сел за стол, взял вилку.

– Внимание! Тревога! Капитану срочно пройти в зал управления! – словно со всех сторон раздался громкий механический голос, – Внимание! Тревога! – он потыкал в экран над браслетом, голос смолк. Потом поднялся и опять пошел к дверям.

Энжи расстелила кровать, приглушила свет, оставив крошечный огонек и, не раздеваясь, легла с краю кровати. Алексей вернулся поздней ночью. Энжи лежала не шевелясь. Он осторожно взял подносы со стола, стараясь не шуметь, и перенес их на столешницу около раковины. Потом стянул бежевую футболку, бросил ее в кресло, взялся было за резинку спортивок, но потом передумал, обошел кровать и тихонько лег с другого края. Энжи закрыла глаза, притворяясь спящей, но уже через несколько минут, засыпая по-настоящему, она поймала себя на внезапной мысли, что если бы он не потратил столько времени, чтобы ее успокоить, то, наверняка, успел бы поесть.