– Ты языком-то полегче болтай! О будущем венценосце речь ведешь!

– Ладно, ладно, – пошел на попятную Фелонов, а затем постарался сменить тему: – А чего это так тихо у вас?

Алекс закончил натягивать сапоги.

– Перемирие, чтоб его. Сейчас вокруг форта тысячи три лежит. И наших, и османийцев. Вот с девяти до шести перемирие и объявили, но, думаю, за один день не управятся, до завтра продлят.

Алекс подозревал, что сегодняшнее перемирие с перспективой продления до завтра обусловлено отнюдь не благородством противников или боязнью эпидемий из-за тысяч разлагавшихся трупов. Погода не жаркая, покойники свежие, вполне могли бы полежать еще два-три дня, от них не убудет. Просто и у штурмующих, и у гарнизона Коварны банально истощились запасы снарядов. И людей.

После отражения вчерашнего штурма в пятой роте в строю остался сорок один штык. Патроны к трофейному «гартингу» закончились во время отражения второй атаки османийцев, поэтому третью пришлось отбивать без его участия. Третья атака была лучше всех подготовленной и самой опасной. Османийским пехотинцам удалось перейти через ров по мосту в тыльной части форта и подняться на вал. На валу они заняли часть стрелковых позиций восьмой роты и попытались закрепиться в них, чтобы накопить силы для развития штурма.

Не удалось. Полковник Всехсвятский лично возглавил контратаку, в которой приняли участие остатки восьмой роты и резервы, которые наскребли со всех, не подвергшихся атаке участков обороны форта. Схватка была короткой, но невероятно яростной и ожесточенной. В результате османийцев выбили с вала и отбросили обратно за ров. Полковнику проткнули штыком живот, и этой ночью, вместе с остальными ранеными, его эвакуировали из форта с минимальными шансами на исцеление. Из двадцати пяти солдат, выделенных в полковой резерв от пятой роты, назад вернулись только одиннадцать.

Окопы на валу, сам вал, мост и ров под мостом оказались буквально завалены убитыми. В этом бою обе стороны не брали пленных и не щадили раненых. Сейчас там бродили нестроевые солдаты из похоронной команды. Своих хоронили в братской могиле – углубленной и расширенной османийской траншее. Османийцев складывали на краю рва, откуда их должны были забрать, но пока у османийских похоронщиков руки до них не доходили, им хватало дел на подступах к форту.

Алекс поднялся на ноги, затянул ремни портупеи.

– Хочешь на османийцев взглянуть?

– Сто лет бы их не видеть, – отмахнулся Фелонов. – Лучше скажи, мы тут надолго?

– А ты что, уже по столице соскучился?

– Не успел еще, – пробурчал отставной унтер, – мне и здесь нравится. Еще бы османийцы не стреляли, а то у меня от стрельбы голова болеть начинает. А вопрос свой я к тому задаю, мне все хозяйство сюда перетаскивать, или пусть пока на прежнем месте остается?

Капитан на несколько секунд задумался. С одной стороны, еще неизвестно, сколько придется просидеть в этом форте без привычных и необходимых в быту вещей. С другой, нет никаких гарантий того, что «номер два» не будет отбит османийцами. Тогда все добро, привезенное из самой столицы, будет утрачено окончательно. Придется все покупать заново, а некоторые мелочи только в Руоссии и можно будет найти.

– Не надо ничего сюда тащить. Думаю, надолго мы в этом форте не задержимся. Потери большие, скоро нас должны сменить другим полком.

– Ну и ладно, пойду хоть за водой схожу. Где вы воду берете?

– На нижнем ярусе колодец есть. Спроси солдат, они покажут.

Денщик забрал офицерскую флягу и вышел из каземата. Из прохода донеслось:

– Кому вода нужна? Давайте сюда фляги, пока я добрый!