Все сложнее преуспеть предпринимателям. Четыре крупнейшие компании во всех секторах экономики с 1997 по 2012 год нарастили свою долю в доходах отрасли с двадцати шести до тридцати двух процентов [43]. Молодые компании в 1980 году составляли пятнадцать процентов экономики, а в 2015 году – всего восемь процентов [44]. Такая концентрация сужает возможность рабочих вести переговоры с работодателем о зарплатах и бонусах и при этом толкает вверх прибыли и цены [45].

Рынок свободный и честный только тогда, когда игроки не могут корректировать правила в свою пользу. В 2014 году два политолога опубликовали исследование, в котором показали зависимость между поддержкой политики со стороны общества и шансами, что она станет законом. Как оказалось, мнение «рядового гражданина» Соединенных Штатов вообще не имеет значения. Те предложения, которые поддерживали девяносто процентов населения, принимали не чаще, чем предложения с десятипроцентной поддержкой [46], зато если чего-то хотели богатые, то они добивались своего.

Потратиться на изменение правил в свою пользу бывает фантастически эффективным способом повышения доходов – пусть и за счет всех остальных. В 1997 году, например, Walt Disney Company изо всех сил лоббировала невразумительный Закон о продлении срока охраны авторских прав (Copyright Term Extension Act, CTEA) [47].

Авторские права на произведение позволяют творцам – художникам, писателям и кинематографистам – заработать на своих идеях и стимулируют их создавать что-то еще. Копирайт при этом должен быть ограничен разумным периодом времени, чтобы другие могли воспользоваться идеями своих предшественников. Диснеевская «Белоснежка», например, основана на старой европейской сказке, как и «Красавица и чудовище». CTEA продлевал авторские права в США до срока жизни автора плюс семьдесят лет, а в случае корпораций – до девяноста пяти лет. Поскольку права на самых любимых – и прибыльных – героев мультфильмов в 2023 году начинали бы истекать, законопроект обеспечивал Walt Disney Company дополнительные двадцать лет защиты.

Компания потратила на лоббирование чуть больше двух миллионов долларов [48] и действовала так агрессивно, что CTEA насмешливо прозвали «Законом о защите Микки-Мауса».

В итоге он благополучно прошел через Конгресс и 27 октября 1998 года был принят. По моим оценкам, на момент принятия он мог принести кинокомпании 1,6 миллиарда долларов дополнительных доходов: два с небольшим миллиона вложенных долларов неплохо окупились [49]. Доказательства того, что закон способствовал всеобщему благу, отсутствуют. Скорее, наоборот. Компания утверждала, что закон отодвинет момент, когда конкуренты начнут копировать мультфильмы, а значит будет стимулировать создавать что-то новое. Группа выдающихся экономистов – в том числе пять нобелевских лауреатов – с этим не согласна. По их мнению, закон, в сущности, никак не стимулировал инновации [50]. «В случае продления авторских прав на существующие произведения, – писали они, – заметное повышение затрат не сбалансировано существенным повышением мотивации создавать новые произведения» [51].

Проще говоря, Walt Disney Company, которая так гордится своим здоровым, семейным имиджем – ее парки являются практически обязательным пунктом программы развлечений для любого американского ребенка, – по сути заложила фундамент для того, чтобы взыскать с тех самых семей миллиард с лишним долларов в пользу собственных инвесторов, не предложив обществу никакой сопоставимой пользы.

В примере выше речь идет просто о деньгах. А вот компании, занимающиеся ископаемыми энергоносителями, используют аналогичную стратегию с намного более пагубными последствиями для планеты. С 2000 по 2017 год эта отрасль потратила как минимум три миллиарда долларов на саботирование принятия законов в сфере изменений климата, и еще миллионы долларов ушли на кампании, отрицающие реальность изменений климата, и группам поддержки [52].