– Ты не злись, – сказал я Витьку, – может тебе на самом деле там лучше будет. Тут времена наступают смутные.

– Да нормально, – махнул рукой Витя.

– Бабки, что в общаке лежат – заберешь, – сказал я. – Там тысяч под восемь, даже один к четырем – две штуки долларов. Пригодится.

– Нет, столько не возьму… – Витёк был благороден и пьян. – Половину возьму. Вам тут тоже пригодится.

– Да брось… – Я тоже был благороден и пьян. – У нас же видик остается и вообще… Без тебя бы этого не было.

– Половину возьму! – с пьяным упорством отвечал Витек. – У нас там все нормально будет. В цивилизацию едем, не пропадем! Но ты мне должен еще, Лёха! Старый долг!

– Какой долг? – не понял я.

– А вот такой! Ты вот не помнишь ни хрена, а я все помню! Когда тебя машина сбила – помнишь?

– Помню. – Я не понимал, куда он клонит.

– И ты там типа память потерял, и изменился, и все такое…

– Ну?

– Я тогда тебя спросил – что происходит? А ты мне сказал, что потом расскажешь, когда-нибудь. И ниче не рассказал. Кинул!

Я покачал головой.

– Ниче не рассказал, правда. И сейчас не могу.

– И что за хрень была с тем маньяком, откуда ты про него узнал – тоже не расскажешь?

– Не расскажу.

– Ну и иди ты… – обиделся Витёк.

– Да ты не обижайся, – сказал я. – Могу тебе совет дать. Дружеский, по бизнесу. Пригодится там, в твоей Америке.

– Что за совет?

– «Майкрософт», – сказал я. И тут же в голове блеснуло что-то, как милицейская сирена – не нужно было этого, не нужно…

– Чего-о? – удивился Витёк.

– Компания такая. Высокими технологиями занимается, уже известная, но еще в полную силу не вошла.

– И чего делать? – не понял Витёк.

– Покупать, Вить. Акции брать, на все бабки. На все. Они еще не поперли в гору, но попрут так, что никому не снилось…

– Макро… как? – запнулся Витёк.

– Микрософт. Мелко-мягкий, по-русски.

– Мелкий и мягкий… – сказал Витя задумчиво. – А откуда знаешь?

– Знаю, – просто сказал я. – Но откуда – не спрашивай. Мне здесь от этой информации толку мало, а тебе там пригодится в самый раз.

– Это как с тем маньяком?.. Когда ты просто знал и все?

– Да, – кивнул я. – Просто знаю и все.

Витёк посмотрел на меня.

– Мы же друзья, да, Лёх?

– Друзья! – категорически подтвердил я.

– Мы же много вместе прошли?

– Много! – подтвердил я.

– А ты думаешь, я туда с легким сердцем поеду?! – заорал вдруг Витёк. – Ты думаешь, мне плевать на все?! Отца посадить могут, вот оно как. Госторговля, если всплывет, то надолго уедет. Он пока отмазался, но в любой момент может опять… И тогда уже…

– Его хоть выпустят? – спросил я.

– Выпустят. Там более высокие сферы, – Витя ткнул пальцем в небо, – заинтересованы, чтобы он уехал. А я родителей не брошу, не могу.

– Все нормально будет, – успокоил я друга.

– Значит, мелкий и мягкий? – спросил он.

– Смотри не перепутай, – пошутил я.

Мы попрощались и пошли по домам.

Новые веяния не оставили равнодушными и представителей нашего городского партийного аппарата. Через несколько дней после нового закона, у нас в квартире собралось небольшое собрание, замаскированное под фуршет. Из местной знати высокого уровня был Григорий Степанович Бубенцов – первый секретарь горкома, и Николай Николаевич – начальник городской милиции. Все прочие присутствующие были рангом сильно пониже, но все же являлись важными звеньями городского партийно-хозяйственного механизма.

Я, как обычно, очень внимательно слушал, о чем идет речь.

Сначала было радостно. Все присутствующие ликовали от того, что Иван Иванович – первый секретарь обкома партии, усидел на своем месте. За здоровье отсутствующего на фуршете Ивана Ивановича был произнесен отдельный тост, в котором были тщательно перечислены выдающиеся личные и профессиональные качества Ивана Ивановича, его преданность идеалам, честность и иные достоинства. Но когда речь зашла о более высоких сферах, папенька и его гости пригорюнились. Общее настроение было такое – о н сошел с ума. Или, как вариант, продался. Речь шла конечно же о Михаиле Сергеевиче, вместе с супругой. Версию о сумасшествии генсека поддерживал Николай Николаевич, сторонником подкупа выступал товарищ Бубенцов.