В-третьих, денежное хозяйство присуще всякому товарному производству, а продукт выступает в качестве товара в самых различных общественных производственных организмах. Следовательно, отличительной чертой капиталистического производства являлся бы лишь тот объём, в котором продукт производится как предмет торговли, как товар, а следовательно, и тот объём, в котором элементы, образующие продукт, должны в качестве предметов торговли, в качестве товаров, снова войти в то хозяйство, из которого выходит этот продукт.

В действительности капиталистическое производство есть такое товарное производство, которое стало всеобщей формой производства, но оно является таковым – и по мере своего развития становится всё более таковым – лишь потому, что здесь сам труд оказывается товаром, лишь потому, что рабочий продаёт труд, т. е. продаёт функцию своей рабочей силы, и притом, как мы предполагаем, продаёт по её стоимости, определяемой издержками её воспроизводства. В той мере, в какой труд становится наёмным трудом, производитель становится промышленным капиталистом; поэтому капиталистическое производство (а следовательно, и товарное производство) проявляется во всём своём объёме лишь тогда, когда и непосредственный сельский производитель является наёмным рабочим. В отношении между капиталистом и наёмным рабочим денежное отношение, отношение покупателя и продавца, становится отношением, внутренне присущим самому производству. Но это отношение в основе своей зиждется на общественном характере производства, а не способа обмена; последний, напротив, вытекает из первого. Впрочем, буржуазному кругозору, при котором всё внимание поглощается обделыванием коммерческих делишек, как раз соответствует воззрение, что не характер способа производства служит основой соответствующего ему способа обмена, а наоборот.[11]

Капиталист бросает в обращение меньше стоимостей в денежной форме, чем он из него извлекает, потому что он бросает в него стоимостей в товарной форме больше, чем извлёк их оттуда в товарной форме. Поскольку он функционирует лишь как олицетворение капитала, как промышленный капиталист, постольку его предложение товарных стоимостей всегда больше, чем его спрос на товарные стоимости. Поэтому, если бы его предложение и спрос взаимно покрывались, то это означало бы, что его капитал не возрастает по стоимости; капитал не функционировал бы как производительный капитал; производительный капитал превращался бы в товарный капитал, не оплодотворённый прибавочной стоимостью; во время процесса производства он не извлекал бы из рабочей силы прибавочной стоимости в товарной форме, следовательно, вообще не функционировал бы как капитал. Капиталист действительно должен «продавать дороже, чем купил»; но это удаётся ему только потому, что он посредством капиталистического процесса производства превращает купленный им более дешёвый товар, – так как этот товар имеет меньшую стоимость, – в товар большей стоимости, следовательно, в более дорогой товар. Он продаёт дороже не потому, что продаёт свой товар выше его стоимости, а потому, что продаёт товар такой стоимости, которая выше суммы стоимостей элементов его производства.

Норма, в какой капиталист увеличивает стоимость своего капитала, тем больше, чем больше разница между его предложением и его спросом, т. е. чем больше избыток той товарной стоимости, которую он предлагал, над той товарной стоимостью, на которую он предъявляет спрос. Его цель состоит не в том, чтобы спрос и предложение взаимно покрывались, а в том, чтобы они по возможности не покрывались, чтобы его предложение превышало его спрос.