Статистика смертности в отраслях промышленности, в которых работы производятся в закрытых помещениях и которые в 1860 и 1861 гг. подверглись обследованию со стороны санитарного надзора, даёт следующие результаты: на то же самое число мужчин 15–55-летнего возраста, на которое в земледельческих округах Англии падает 100 смертных случаев от чахотки и других лёгочных заболеваний, приходится: в Ковентри – 163 смертных случая от чахотки, в Блэкберне и Скиптоне – 167, в Конглтоне и Брадфорде – 168, в Лестере – 171, в Лике – 182, в Маклсфилде – 184, в Болтоне – 190, в Ноттингеме – 192, в Рочдейле – 193, в Дерби – 198, в Солфорде и Аштоне-андер-Лайн – 203, в Лидсе – 218, в Престоне – 220 и в Манчестере – 263 (стр. 24). Нижеследующая таблица даёт ещё более разительный пример. Она показывает количество смертных случаев от лёгочных заболеваний отдельно для обоих полов в возрасте от 15 до 25 лет на каждые 100 000 телей.

Выбор пал на такие округа, в промышленности которых, сосредоточенной в закрытых помещениях, заняты только женщины, тогда как мужчины заняты в самых разнообразных отраслях труда.

В округах с шёлковой промышленностью, где участие мужчин в фабричном труде выше, выше также и смертность. Показатели смертности от чахотки и т. п. среди лиц обоего пола вскрывают здесь, как гласит отчёт, «возмутительные (atrocious) санитарные условия на значительной части предприятий нашей шёлковой промышленности».

И это как раз та самая шёлковая промышленность, фабриканты которой, указывая на исключительно благоприятные санитарные условия своего производства, требовали и отчасти добились исключительно продолжительного рабочего времени для детей моложе 13-летнего возраста (см. «Капитал», кн. I, гл. VIII, 6, стр. 256 {48}).

«Пожалуй, ни одна из обследованных до сих пор отраслей промышленности не даёт более печальной картины, чем швейное производство, обрисованное с этой стороны д-ром Смитом… „Мастерские“, говорит он, „весьма различны в санитарном отношении; но почти все они переполнены, плохо проветриваются и в высшей степени неблагоприятны для здоровья… В таких комнатах, кроме того, неизбежно душно; а когда зажигают газ, как это делается днём во время тумана или зимними вечерами, температура достигает 80 и даже 90 градусов (по Фаренгейту = 27–33° Цельсия), вследствие чего рабочие обливаются по́том, оконные стёкла отпотевают, вода постоянно струится и каплет с потолка, и рабочие вынуждены держать открытыми несколько окон, хотя они при этом неизбежно простуживаются“. Состояние 16 наиболее значительных мастерских в лондонском Уэст-Энде описывается следующим образом: „наибольшая кубатура на одного рабочего в этих плохо проветриваемых комнатах 270 куб. футов, наименьшая 105 футов, в среднем всего лишь 156 футов на человека. В помещении, окружённом со всех сторон галереей и получающем свет только сверху, работают от 92 до 100 человек; горит значительное количество газовых рожков; отхожие места находятся рядом с мастерской; на каждого человека приходится не более 150 куб. футов. В другой мастерской, которая, подобно собачьей конуре, помещается в глубине двора и в которую свет и воздух поступают только через небольшое отверстие в крыше, работают 5 или 6 человек, причём на каждого из них приходится всего 112 куб. футов“. И „в этих ужасных (atrocious) мастерских, описанных д-ром Смитом, портные работают обыкновенно 12–13 часов в день, а порой работа продолжается целых 15–16 часов“» (стр. 25, 26, 28).

Необходимо отметить – и это действительно отмечено Джоном Саймоном, составителем отчёта, заведующим медицинским отделом, – что для лиц в возрасте 25–35 лет приводятся заниженные цифры смертности среди портных, наборщиков и печатников Лондона, так как в обеих отраслях промышленности лондонские мастера получают из деревни значительное число молодых людей (вероятно, до 30-летнего возраста), работающих в качестве учеников и «improvers», т. е. совершенствующихся в ремесле. Они увеличивают общее число занятых в промышленности, на которое рассчитывается процент смертности промышленного населения Лондона; но число смертей в Лондоне среди них меньше, чем среди других рабочих, так как их пребывание в городе лишь временное; если они заболевают в течение этого времени, они возвращаются домой в деревню, где и регистрируется их смерть, когда болезнь имеет смертельный исход. Это в ещё большей степени касается более ранних возрастных групп, и потому лондонские цифры смертности для лиц этих групп лишены всякого значения в качестве показателя вредности промышленности для здоровья (стр. 30).