– Значит, из лагеря отряд отлучился ненадолго и скоро все появятся, – предположила Капа.

– Согласен. Скорее всего, так и есть. Там справа ручей. Пойдём, умоемся, – сказал Алик.

Пока Алик совершал свой утренний туалет, Капа решила отойти подальше по бережку. Вдруг она увидела жеребёнка, копыто которого, застряло между камнями. Он ни как не мог выбраться из западни и обессиливший прилёг на бок.

– Малыш не бойся, – ласково она обратила к нему.

Жеребёнок подпрыгнул и попытался брыкнуться, но Капа успела увернуться и начала разбирать каменную ловушку. Жеребёнок, увидев это, успокоился.

– Моя умница, – сказала Капа, похлопав, его одной рукой по гриве.

Она высвободила ногу жеребёнка, которая была в крови.

– Давай, посмотрим, что у тебя тут. Ага, просто оцарапался, сейчас мы тебя перебинтуем, – сказала Капа, отрывая подол своего платья и туго накладывая повязку.

Жеребёнок потерся об неё боком.

– Да какой же ты смышлёный и ласковый мой. Я буду звать тебя Янтарь, под цвет твоей соловой масти, – сказала Капа и погладила светло-желтые бок нового друга. Тут её рука на что-то натолкнулась, и она отпрянула от жеребёнка.

– Что это у тебя тут дружок? – спросила она немного шокировано.

За её спиной показался Алик:

– Ты вскрикнула, что случилось?

– Это что, крылья? – спросила Капа, указывая на спину жеребёнка, который словно услышав её, расправил свои огромные светло-рыжие крылья, идеально гармонировавшие с его белыми гривой и хвостом.

Брат и сестра стояли, как вкопаные, когда из-за спины услышали голос Харлана:

– Кажется этот гухьяк, только что нашёл своего хозяина, точнее хозяйку. Это самые преданные кони, которые только могут быть. Тебе повезло, девочка, что ты нашла его. Я думал дикие гухьяки вымерли из-за метеоритного разлома. Подойди же к нему, погладь, и он пойдёт за тобой.

Капа послушно подошла и, погладив жеребёнка, сказала:

– Пойдём Янтарь, уверена, мы найдём, чем тебя сейчас покормить.

Жеребёнок весело заржал. Сложил крылья и двинулся следом за всё ещё ошеломлённой Капой.

Когда в лагере заметили жеребёнка, было видно, как оживлённо заговорили между собой люди из малочисленного состава оставшихся жителей лагеря.

– А что значит метеоритный разлом? – спросил Алик, когда Харлан вынес овса для жеребёнка.

– Как я погляжу, капалики совсем дикие стали. Лет сто назад был метеоритный дождь, в котором три самых огромных куска проломили материковое основание, и пошёл разлом на несколько частей, – ответил Харлан.

Алик посмотрел внимательно на Харлана, в лице которого читалась лишь серьёзность без тени улыбки.

– Ну, хорошо. Разлом так разлом. А где карты географические, чтобы посмотреть, как было и как теперь? – с явным любопытством спросил Алик.

– Твоя речь, как у лазутчика парень, – сказал Харлан. – Однако я вижу твоё недоумение, и мне это подсказывает, что ты и впрямь не слышал про разломы. Пойдём со мной.

Харлан зашагал быстрым шагом к центральной палатке. Алик старался не отставать. Всё происходящее всё меньше походило на сон. Дойдя до середины палатки, Алик увидел, как Харлан открыл огромный деревянный ящик, стоящий рядом с мощным столом и стал перебирать длинные свитки. Наконец он достал один и, раскрутив, выложил на стол:

– Вот смотри, так было до разлома.

Алик подошёл ближе и стал всматриваться. В палатке не было освещения. Только распахнутый на входе занавес пропускал дневной свет, и этого было достаточно, чтобы понять, что перед ним великолепно нарисованная карта. «Вот только чего? Чего-то очень знакомого,» – вертелись мысли в голове Алика. И вдруг он словно прозрел. В одной из книг он это видел. Это была карта единого материка Му, до того как от него откололись две Америки, Австралия, Африка, Антарктида.