Тайны дома и его окрестностей стали понемногу приоткрываться Тэмми. Может быть, редкостная красавица, которую до сих пор почитает преданный ей поклонник, была некогда владелицей этого огромного дома? Может быть, столь необычное место поклонения специально обустроено в честь женщины, прежде гулявшей по этому саду?

Сделав еще один шаг в сторону алтаря, Тэмми увидела множество других, более мелких предметов. Клочок красного шелка с одним подрубленным краем; брошь-камея с профилем той же женщины, вырезанным на белом камне; небольшая деревянная шкатулка величиной не больше спичечного коробка, в которой, вероятно, тоже хранилось какое-то сокровище; и наконец, в самом низу лежала небольшая вырезанная из бумаги куколка, одетая в женское нижнее белье прошлого века. Бумага, из которой была сделана кукла, от времени пожелтела, а краски поблекли. Насколько Тэмми могла судить, подобные модели были в ходу в двадцатые годы. И хотя она была не слишком сильна в кинематографе того времени, ее заинтриговало лицо, воспроизведенное трижды – на картоне, в глине и в камне. Она уже видела женщину с таким лицом – черно-белый фильм с ее участием как-то транслировался по ночному каналу. Но сколько ни пыталась Тэмми припомнить ее имя, ничего из этого не выходило.

Отчаявшись разрешить загадку, Тэмми отступила на шаг от алтаря и в этот миг почувствовала, что ее затылок обдало струей холодного воздуха. Будучи совершенно не готовой к подобным неожиданностям, она обернулась и увидела мужчину, который стоял буквально у нее за спиной. Он так тихо вошел в клетку, что она даже не услышала его приближения. Проникшие сквозь листву солнечные лучи пятнами выхватывали его образ из тени, благодаря чему Тэмми частично разглядела лицо – глаза, почти весь нос и уголок рта. Она сразу поняла, что это не Капуто. Мужчина оказался гораздо старше Марко; несмотря на солнечную подсветку, его глаза были серыми, холодными и уставшими, а почти белые волосы, вернее то, что от них осталось, свисали до плеч. Лицо было худощавым, но, как ни странно, сухопарость ему шла. Тэмми показалось, что он похож на какого-то святого, которого она видела у своей матери в Библии, иллюстрированной картинами старинных мастеров. Этот человек был воистину создан для того, чтобы ему поклонялись.

Мужчина вставил в рот самокрутку и поджег ее, как-то по-старомодному щелкнув зажигалкой.

– И кто же вы будете? – глубоко затянувшись, осведомился он таким же холодным тоном, каким отливали его глаза.

– Прошу прощения, – начала Тэмми. – Мне не следовало бы находиться здесь.

– Будьте так любезны, – мягко заметил он, – предоставьте судить об этом мне. – Незнакомец еще раз затянулся сигаретным дымом, запах которого был необыкновенно пикантным, но ей не знакомым. – Я все же был бы не прочь узнать ваше имя.

– Тэмми Лоупер. Как я уже сказала…

– Вы просите прощения.

– Да.

– И утверждаете, что попали сюда случайно.

– Да.

– Осмелюсь предположить, что вы заблудились. Неудивительно. В саду легко заблудиться.

– Я искала Тодда.

– А-а, – выдохнул незнакомец, вскинув глаза к небу. Сигаретный дым в солнечном свете отливал голубизной. – Значит, вы из свиты мистера Пикетта.

– О нет. Не совсем так.

– А как?

– Видите ли… Ну конечно, он меня знает…

– Но не знает, что вы здесь.

– Верно.

Глаза незнакомца вновь устремились на Тэмми. Изучая ее, он смотрел настойчивым, но в то же время необычно почтительным взглядом.

– И кем вы приходитесь нашему мистеру Пикетту? – осведомился он. – Должно быть, одной из его фавориток?

Тэмми не могла сдержать улыбки. Сначала ее удивило такое предположение, а потом само слово. Фаворитка! Такое же старомодное, как щелканье его зажигалки, оно удивительно ласкало слух. И даже льстило самолюбию.