В гостиной Марко расставил кое-какую мебель из особняка Тодда, образовав маленький островок современности посреди древнего и таинственного мира. Поразмыслив, Пикетт пришел к выводу, что в будущем ему следует избавиться от своего бывшего имущества и впредь приобретать только антиквариат.

После Тодд с Максин прошли на кухню. Она была устроена с тем же размахом, что и все остальное: десять поваров могли бы запросто управляться там со своими обязанностями, не мешая при этом друг другу.

– Конечно, все это до смешного старомодно, – заметила Максин, – но на какое-то время вполне сгодится, верно?

– Это просто здорово, – ответил Тодд, все еще не придя в себя от восхищения. – А что находится с другой стороны?

– Да так, ничего особенного. Бассейн. Теннисные корты. И огромный пруд. Очевидно, для водного поло.

– В нем водится рыба?

– Нет. А ты хочешь ловить рыбу?

– Вообще-то это не столь важно.

– Если хочешь, могу устроить. Только скажи.

– Знаю, что можешь. Но думаю, не стоит. Я поживу здесь от силы месяц, а потом уеду.

– Ну и что? Возьмешь рыбу с собой.

– И где я буду ее держать?

– Да ладно, – пожала плечами Максин, – нет так нет. – Она подошла к кухонному окну, чтобы продолжить знакомить Тодда с его Убежищем. – Насколько я понимаю, весь каньон является собственностью владельца этого дома. Однако сады тянутся на полтора акра до подножия горы с одной стороны и вплоть до ее вершины – с другой. Где-то недалеко находится домик для гостей. А может, даже два. Но меня они не интересовали. Полагаю, гости тебе пока ни к чему.

– А Джерри что-нибудь знает об истории этого дома?

– Скорей всего, знает. Но я, честно говоря, его об этом не расспрашивала.

– А что ты ему сказала обо мне?

– Сказала, что тебя преследует поклонница-маньяк. Очень опасная дама. И тебе нужно на время съехать из своего дома в Бел-Эйр, пока ее не поймает полиция. Честно говоря, не думаю, что он на это клюнул. Наверняка до него дошли слухи. Мне кажется, было бы лучше сообщить ему правду.

– Мы это уже как-то обсуждали…

– Нет, погоди. Послушай меня. Если мы посвятим его в нашу тайну, он будет нем как рыба, потому что захочет тебе угодить. А если он решит, будто мы от него что-то скрываем, то, скорее всего, разболтает все, что знает.

– С какой стати ему мне угождать?

– Сам знаешь, Тодд. Он без ума от тебя.

Тодд в изумлении затряс головой, но тут же понял, что сделал это зря. Комната поплыла у него перед глазами, и ему пришлось ухватиться за стол, чтобы удержаться на ногах.

– Тебе нехорошо? – осведомилась Максин.

Тодд поднял руки ладонями вверх в жесте капитулянта.

– Все нормально, – произнес он. – Просто мне нужно принять таблетку и выпить.

– По-моему, ты злоупотребляешь таблетками. Ты не считаешь…

– Я послал Марко купить что-нибудь выпить.

– Тодд, но еще утро.

– Ну и что? Если я буду торчать здесь, кому какое дело до того, что я буду напиваться каждый божий день?

– А как быть с Джерри? Мы не решили…

– Поговорим о Джерри как-нибудь в другой раз.

– Так рассказать ему или нет?

– Говорю же тебе, я не желаю это больше обсуждать.

– Хорошо. Но если он пустит слух, пеняй на себя. Я тебя предупреждала.

– Если он сообщит обо мне в «Нэшнл инкуайер», это будет моя вина. Довольна?

Не дождавшись от Максин ответа и предоставив ей возможность незамедлительно приступить к поискам спиртного, Тодд направился к заднему выходу из дома. За длинной лестницей, поросшей с двух сторон густым плющом, раскинулась просторная лужайка, на которую отовсюду наступала всевозможная растительность – травы и цветы, поросль деревьев и цветущих кустарников. «Райская птица» двадцати футов высотой, платан и эвкалипт, наперстянка, ранний мак, атласом отливающий на траве, и зрелые лилии, ворсистая жимолость и дикий виноград, золотистый тысячелистник и красная гейлюссакия. И конечно, густые заросли вездесущей травы, мягкие, точно плюшевые, метелки которой, слегка покачиваясь, нежились в лучах яркого солнца. Это была необычная, можно сказать фантастическая, растительность.