– А знаешь, что? Грейся пока одна. Я потерплю, – решил сказать он, чтобы раньше времени не нарушать личных границ девушки. Его пробный заход не удался, Лена была еще не готова открыться. И хоть его зубы тоже стучали, Гарик понимал, что это скорее от волнения и такой волнующей ее близости.

Игорь сидел у двери, а Лена – посередине заднего сиденья, опираясь на лежащие вповалку сумки и пакеты.

– И еще у меня есть глинтвейн, – добавил Игорь.

Лазурные глаза Лены сверкнули в свете лампочки над приборной панелью.

– Великолепная новость, Гарик! Давай его скорее сюда!

– Он в пакетах за тобой, – Игорь перегнулся через Лену, судорожно вбирая ноздрями ее запах, – я сейчас достану.

Лена же ощущала только запах его пота и крови. Особенно, когда он над ней навис. От Гарика всегда пахло застарелым потом и чем-то затхлым. Вероятно, подвалами, по которым он так любит ползать. А еще – ветхими домами и, вероятно, плесенью. Он ведь живёт, хоть и в городе, но в поселке, в частном доме. Эти дома насквозь пропитаны тиной, плесенью и заводской гарью.

Она всегда старается чуть-чуть задерживать дыхание или реже дышать, когда находится рядом с ним. Вот и сейчас.

Они сидят слишком близко, именно поэтому она прячет нос в складки пледа.

Игорь достал из пакета термос. Термос новёхонький, на нём еще даже этикетки наклеены и ни капли не потёрлись. Видимо, редко он пользуется такой нужной вещью. Даром что диггер и таскается днями напролёт по всяким катакомбам, не вылезая на поверхность. Наверняка ведь термос – вещь первой необходимости в таких походах.

– Ты им не пользуешься, что ли? – спросила Лена, просто, чтобы поддержать разговор. Чтобы не слышать завывающую метель за окном. Забыть о натекшей под ногами крови.

Но вопрос застал Игоря врасплох. Его глаза забегали по сторонам, как будто он искал поддержки у кого-то. Потому что правда была подозрительной. Ведь он купил этот и второй термос специально для поездки с Леной. Специально для этой вот ночи. Не станет же он в свою чифирную баклажку наливать напиток своей надежды. Нет. Надежда требует новизны и чистоты.

Разумеется, сказать такое Лене он не мог. Во всяком случае про «напиток надежды» он решил умолчать и сказать лишь часть правды.

– Н-нет, – он даже стал заикаться, притворяясь, что виноват холод, – это новый. Я его купил для поездки. Меня же Паша попросил сварить глинтвейн и привезти. Для девушек – он сказал. Я и купил новенький термос. Потом, думаю, буду с ним всегда ходить. А то мой уже старый.

– Понятно… – сказала девушка и вновь зарылась в плед.

Игорь развинтил крышку и вылил в неё вино тонкой красной струйкой, от которой шел пар. Протянул Лене.

Его глаза жадно следили за тем, как девушка взяла кружку, поднесла ее ко рту и осторожными короткими движениями губ подула, остужая жар, а затем втянула насыщенный специями напиток.

Игорь даже на секунду пожалел, что так и не решился подсыпать туда клофелин, а вместо этого пустил всё на самотек.

Лена, кажется, обожглась. Она открыла рот и стала часто дышать, потом высунула язык.

– Я о-ощ-глащ… – потом уже нормально: – Какой же он горячий!

Она снова стала дуть. Вновь сделала глоток. Теперь ей стало хорошо. Ее лицо расслабилось. И тогда она решилась спросить:

– Ну, что там с машиной?

– Мы застряли здесь как минимум до утра… – сказал Игорь, а потом попытался приободрить Лену: – утром обязательно кто-то приедет чистить дорогу!

Лена снова закуталась в плед. Помолчала, смиряясь с судьбой. Потом решила сменить тему:

– Расскажи мне, пожалуйста, чего ты там ищешь в этих своих подвалах?

Игоря немного смутил вопрос. Он не нашёлся, что ответить, кроме: