На столе, стоявшим под натянутым с вечера большим тентом, аккуратной горкой лежала вымытая после вчерашнего общего ужина посуда, рядом стояли две початые бутылки минералки и банки пива взрослых людей. Кирилл сел за стол, выпил полкружки воды и стал думать, чем себя занять в такую рань, когда все ещё спят, как будто не спали три дня. Ничего интересного сразу так и не придумывалось.

Палатка напротив зашевелила стенками, и из неё вышел на поляну Юра Бабушкин. Широко зевнул, огляделся, подошёл к столу, сел напротив, сказал:

– Привет.

– Привет, – поздоровался и Кирилл.

– Ну, чего тут? – поинтересовался Юра.

– Не знаю, ничего. Птицы только.

– Птицы – это хорошо, – согласился Юра Бабушкин и неожиданно спросил. – У вас же Токаревы фамилия?

– Токаревы.

– В школе Токарем зовут?

– Токарем.

– А меня Слоном, будем знакомы, – Юра протянул руку для повторного знакомства. – Привет, Токарь.

– Привет, Слон, – ответил на взрослое рукопожатие Кирилл. – Почему Слон?

– Учительница во втором классе спрашивала, какое у нас самое любимое животное. Другие собачек всяких называли, кошечек, даже рыбок аквариумных, а я как раз фильм посмотрел про индийских слонов, как они брёвна таскают и другую полезную работу делают, – ну и сказал, что у меня любимое животное слон. С тех пор прилипло, не отклеишь.

– Норм, мне нравится, – сказал Кирилл.

– Да и я привык, – кивнул, соглашаясь, Юра. – А у брата прозвище есть?

– Клоун.

– Ого. Это в честь чего?

– Кривляться любит, папа так и говорит: «Чистый клоун». Ну и в школе так зовут.

– Не обижается?

– Вроде нет. Это же не в обиду, а просто как второе имя. Чего тут обижаться?

– Соображаешь, Токарь, – похвалил малолетку Юра, ещё раз огляделся вокруг. – Все спят ещё, что делать-то будем?

– Не знаю. Мы сегодня с папой и дядей Тимофеем на рыбалку собирались идти За хумризами, что ли.

– За хариусами, – поправил Слон. – Нет, я рыбалку не люблю, скукотень какая-то. У тебя наушники есть?

Юра крутил в руках большой мобильник.

– Нету.

– Жаль. Я тоже дома забыл, а так музыку бы послушали сейчас.

– Так давай включим потихоньку.

– Музыку, Токарь, нельзя слушать потихоньку, так она не вставляет. А тут спят все, – Юра-Слон глянул на дисплей телефона. – Надо же, семь утра только ещё. Я дома на каникулах раньше десяти не встаю. А ты?

– Я и не на каникулах могу спать до обеда. У меня вторая смена.

– Хорошо тебе… Можно было бы друзьям позвонить сейчас, но в Новосибирске спят все ещё, там шесть утра только.

– А давай костёр разведём? – предложил старшему товарищу Кирилл. – Только у меня спичек нет.

– Спички найти не проблема, – зевнул Юра. – Но я не умею. Да и не люблю всю эту походную романтику. Я бы лучше в городе остался, чем на этот Байкал ехать. Но останешься с ними, как же. Считают, что тут для здоровья полезнее и, вообще, для общего развития.

Из палатки рядом с бабушкинской вышла Мария Герхардовна. Подошла к ребятам, поздоровалась, спросила:

– Чего сидим просто так? Почему костёр ещё не горит?

Пока Кирилл находил оправдательный ответ, Юра встал, достал из кармана зажигалку:

– Не поверите, тётя Маша, прямо сейчас собирались. Так, Кирюха?

Кирилл кивнул: ну, в общем, наверное.

Слон присел у кострища, поджёг валявшийся рядом небольшой обрывок газеты, положил его на обугленное полено. Бумага прогорела за десять секунд, не оставив даже дымного следа. Мама Антона вздохнула, забрала у Юры зажигалку, призвала к очагу ребят.

– Смотрите и запоминайте, будем разводить костёр типа колодец.

Колодец Кирилл видел на даче у Феди Смирнова, он был бетонный и круглый, с металлическим воротом, на котором была намотана верёвка с ведром. Ведро стояло на железной крышке колодца, в ведре плескалась холодная вода, которой так весело было стрелять друг в друга из помповых водяных ружей. Интересно, как из колодца можно сделать костёр?