– Ты в опасности, родное сердце! – пропищал принц.

– Сам вижу! – огрызнулся старейшина.

– Заговор сегодня будет. Ждан имеет виды на нового старейшину.

– Кто таков?

– Локоть. Локоть из Брана.

– Срамота! – Велигор не сумел сдержать негодующий крик. – Срамота, кость им в горло!

– Вовсе нет! – крысиный король устроился на плече старейшины как в кресле, и держа двумя лапками кусочек сыра. – Локоть удобен. Он не спорщик, готов идти на поводу.

– Локоть – трус и слабак! И к тому же он пришлый, из рода Змеев!

– Ты тоже не чистокровный, родное сердце! – не без ехидства напомнил Ингер.

Велигор прикусил губу.

– Что меня ждет?

– Если все пойдет по их плану, тебя низложат. Возможно, заклеймят, и отправят в изгнание на континент. Едва ли новый преемник станет тебя пытать, хотя этого я знать не могу…

Велигор ударил кулаком по столу.

– Они не посмеют пытать верховного старейшину!

– Почетная жертва матери Тонгалашке! – невозмутимо заявил Ингер.

Старейшина похолодел.

– Они не посмеют… – прошептал он, ставшим вдруг чужим голосом.

Локоть кинул на опального старейшину затравленный взгляд. Это был худощавый молодой мужчина. Серые глаза и длинные соломенные волосы безошибочно выдавали в нем чистокровного сата. В тереме было жарко, но Локоть кутался в меха, словно его бил озноб. Велигор догадывался о причинах зябкости. Он хочет скрыть татуировку змея на плече. Хотя внешность его была идеальна для сата. Ни следов инородной примеси. Бран – местечко на западной оконечности Руяна. Раньше там находился пограничный фор пост. Опоясывающие побережье кольцом горы защищали берег от волн, жители Брана первыми встречали воинов дулебов, в те периоды, когда между ними и сатами возникали стычки. В Вервь отправлялся гонец с худой вестью, пока стражники Брана сдерживали натиск врага.

– Кость в горле! – повторил старейшина. – Что делать?!

Ингер отбросил недоеденный огрызок сыра.

– Ждан объявит начало жеребьевки. Ты прозевал заговор, родное сердце!

– Они не могут обносить жеребьевку без моего ведома!

– Прав тот, у кого больше прав! – парировал принц крови.

Служители люда приглушенно переговаривались. Многие нарядились по случаю Совета. Рубахи были оторочены искрящимся серебром мехом. Служители люда избирались народным голосованием на одну зиму. За это время они сполна пользовались своим положением. Справа от Ждана сидел Радим сын Остромысла из рода Енотов, тот самый толстяк, о котором упомянул Ингер. Радим жадно ел мясо, запустив короткие, толстые пальцы в блюдо, ручейки жира стекали по подбородку. Встретившись взглядом со старейшиной, он виновато улыбнулся.

– Худое пойло бражничают девки!

Зубы у служителя были гнилые.

– Не пей! – коротко ответил Велигор.

Радим засмеялся, будто услышал забавную шутку.

Дальше восседал худощавый Белогор. Он был одет скромно, тонкие пальцы обнимали драгоценные перстни. Белогор был из рода Орлов, он почти не прикасался к яствам много пил, почти не хмелея, смертельная бледность худых щек говорила о тяжелом недуге. Старейшина Велигор, был одет как простой ратник. Полотняная рубаха, кожаная безрукавка, широкий пояс. Он даже не смыл дорожную пыль! Такое пренебрежение к служителям люда следовало расценивать как пренебрежение. Конечно, их удивляло, что Велигор оживленно общается с крысой, сидящей у него на плече, но спрашивать о причинах такого поведения, никто не решался. Старейшина ловил взгляды товарищей, они отворачивались, или же делали вид, что увлечены едой, только Белогор не отвел глаз. Как он раньше не замечал?! Заговор начался давно, а он беспечно правил дружиной, миловал осужденных, отпускал на волю плененного этерийца думая, что власти его ничего не угрожает! Локоть из Брана опустил голову, скулы покрыл румянец. Худого старейшину наметил в преемники Ждан! Впрочем, такой ведунам правитель и нужен. Слабый, безвольный, уступчивый. При случае, ему припомнят род. Род Змеев. Верховный старейшина одарил ведуна улыбкой. Пусть думает, что он ни о чем не подозревает!