– Тропик? – переспросил Володя.

– Тропик, – кивнул водитель. – Точно, я запомнил.

Алешка снова меня в бок:

– Дим, этот Тропик их главарь, кличка у него такая.

Ну это и мне ясно.

Потом капитан Володя стал допрашивать дядьку, который сопровождал груз в автобусе. Фамилия его оказалась Воробей. Он и был похож на маленькую непоседливую птичку. И говорил так же быстро, будто чирикал.

Капитан Володя усадил этого Воробья, которого был залеплен пластырем лоб, в машину, потому что тот жаловался на головную боль и когда не чирикал, то морщился. И ругался на бандитов.

Из его слов мы поняли, что группа коммерсантов закупила за рубежом партию телевизоров, арендовала автобус и поручила Воробью сопровождать груз от границы.

– А почему автобус? – уточнил внимательно слушавший Воробья Володя.

– А потому! – сердито буркнул тот и почесал пластырь на лбу. – У вас тут разбойничают на трассе. Я уже третий раз так попадаю. Для безопасности и взяли автобус. Чтоб внимания к грузу не привлекать. Кто ж подумает, что в автобусе телевизоры едут? Правильно?

Значит, кто-то бандитам подсказал, подумал я. И тут же вспомнил, что похожие слова два часа назад говорил капитан Володя папе. А по тому, как Алешка снова ширнул меня локтем в бок, понял, что и он подумал о том же.

У меня вдруг появилось ощущение, что вокруг нас начинает сплетаться что-то вроде сети из загадочных нитей. И, хочешь – не хочешь, а нам с Алешкой в этих сплетениях придется разбираться.

Наконец опергруппа работу закончила. Усталый капитан Володя отдал еще какие-то распоряжения и сказал нам:

– Поехали, братва. Отвезу вас к Арчилу.

– Я на минутку, – сказал Алешка и выскользнул из машины. – Очень надо.

– Ну, раз надо… – Володя вздохнул с пониманием.

Алешка забежал за подбитый автобус, заглянул в его распахнутые дверцы, что-то подобрал с пола и сунул в карман. Володя этого не заметил – курил, положив руки на баранку. Но я видел.

Алешка вернулся, и мы, развернувшись, поехали в свое Черное ущелье.

– Вот такие дела… – несколько раз за дорогу проговорил озабоченный капитан милиции. – Вот такие, стало быть, проблемы…

У поворота на нашу дорогу Алешка, прилипший к окну, снова попросил Володю остановиться.

– Опять! – взвыл Володя. – Ты что, прохудился?

– Это ваш чай, – буркнул Алешка, выпрыгивая из машины.

И здесь он задержался не очень долго. И опять что-то подобрал с дороги и сунул в карман.

Трогаясь с места, капитан спросил Алешку:

– Видишь впереди кривое дерево с двойным стволом, как рогатка?

– Еще как! – похвалился Алешка.

– Я возле него опять остановлюсь. Специально для тебя.

– А мне больше не надо, – хихикнул Алешка. – Вы лучше скажите: куда вон та дорога ведет? – и он указал куда-то влево, где скрывался меж скал и деревьев едва заметный съезд с шоссе.

– Никуда. Раньше была короткая дорога к морю, а теперь – тупик. Там обвал случился, и давно никто не ездит.

– А куда дорога выходила?

– К Песчаной косе, рядом с вашей бухтой. У рогатки останавливаться?

– Ну, если вам очень надо… – лукаво усмехнулся Алешка.

Когда мы поужинали и посидели с удочками в лодке, прямо у берега, я уже было подумал, что жизнь налаживается и что во всех этих событиях разберется кто-нибудь другой, без нас. Или они как-нибудь сами по себе рассосутся. Тоже без нас.

Но не тут-то было.

Алешка выдернул удочку и скомандовал:

– Пошли спать. Завтра рано вставать.

– Чего ради? – рассердился я. – В школу опоздаем?

– Дим, – зашептал Алешка, – нам обязательно нужно забраться в монастырь. И тогда мы все разгадаем.

– Тебе это надо?

– Это всем надо.

Вот выдал! Однако все, что говорит Алешка сгоряча, я потом, обдумав, признаю безоговорочно. Несмотря на нашу с ним разницу в возрасте.