Пахом поднял руку над головой и спросил:

– Вы не видели, тут такой парнишка не проходил, повыше меня ростом? В футболке. Светловолосый.

– А чо? – спросил лупоглазый. – Чо он тебе?

– Да с поезда мы. Сейчас отправление. А он ушел и не возвращается. Волнуюсь.

Пахом старался быть дружелюбным и миролюбивым. Он улыбнулся.

– Так вы его видели? – переспросил Пахом. – Или нет?

Вся четверка дружно заржала. Они не смеялись, а именно ржали, громко и отрывисто. «Психи какие-то!» Пахом растерялся. Он не знал, что дальше говорить. А, может, под кайфом?

– Ладно, я пойду ребята! – сказал он. – Поезд должен вот-вот. Я пойду. Пока!

Коротышка, сделав удивленное лицо, спросил:

– Куда пойдешь?

– Ну, я же сказал, что у меня поезд отправляется. Могу опоздать.

– А! – протянул коротышка и насмешливо поглядел на товарищей, потом снова на него. Усмехнулся.

Пахом подошел поближе. Они занимали всю тропинку. Слева и справа стояли стеной непроходимые кусты акации и еще какого-то кустарника с острыми шипами, который вцепится и не отпустит. Через него не пройдешь.

– Я пройду? – спросил Пахом. – Мне туда!

И тут же понял, что его не пропустят. Для них встреча не закончилась, и они не намеревались его никуда пропускать. Стало тоскливо. Но о плохом не хотелось думать.

– Иди! – сказал лупоглазый, который у них был за главного, потому что они то и дело поглядывали на него и ждали, что он скажет.

Заржали. Пахом повернулся и пошел назад. Сдерживал себя, чтобы не побежать.

– Эй, ты! Ты чего?

Пахом не оглядывался. Хотя чувствовал спиной, всеми потрохами, что они идут за ним следом. И кажется, догоняют.

Грязный мат сзади.

– Куда пшел? Стоять!

Пахом ускорил шаг. Лоб покрылся испариной. Он быстро вытер пот тыльной стороной ладони. Топот за спиной. Он побежал. Но запнулся о корень, переползавший через тропинку, и растянулся во весь рост, еще и ткнулся лицом в землю. Его больно пнули между лопаток. Наступили на спину.

– И куда мы бежим? Спортсмен что ли? Спринтер?

Удар по голове. Хорошо, что успел закрыть руками голову, понимая, что это самое опасное место. Хотелось уйти под землю.

– В другой стороне вокзал! Тебе же на поезд надо. Чего молчишь? А?

Его опять пнули в бок. Пахом перевернулся набок и подобрал под живот ноги. Поза эмбриона. Самая защищенная.

– Да! На поезд надо. Если он уже не ушел.

– А чего ты побежал в другую сторону. Или ты пьяный или тупой? Чо молчишь?

И опять пнули. Кажется, на этот раз девица, потому что удар был не плоский, а точечный. И небольно.

– Там вокзал! А не там? Чо молчишь? А?

Опять пнули. Но пинали несильно. И Пахом понял, что бить его и калечить они не будут. По крайней мере, пока.

– Перепутал я. Стороны перепутал.

Опять заржали. Ему стало жутко.

– Ты чо, дебил? Чо молчишь? Чо за падло говорить с правильными пацанами, дебил? Чо, дебил? Ну, чо молчишь?

– Да! Дебил! Я дебил.

– А чо тогда развалился, раз дебил? Если дебил, тогда вставай на ноги. Чо боишься что ли? Вставай!

– На поезд мне надо. Я с поезда.

– Вставай! Уйдет твой поезд. Чо лежишь?

Пахом медленно поднялся. Сначала встал на четвереньки, ожидая в любое время удара, потом поднялся на ноги, прикрывая руками пах. И поднял взгляд на своих преследователей. Они стояли спереди и сбоку.

Четверка с любопытством разглядывала его. Он старался не глядеть им в лицо.

– У меня нет денег, ребята, с собой. Там в поезде оставил. Давайте я принесу. Я быстро. Там у меня деньги. Я с собой немного брал. Вот пиво купили, попить, пока поезд стоит. А там у меня есть деньги.

Заржали. Долговязый даже стал подражать лошади. У него получалось.