– Что же будешь делать ты, Филострат? – Мидасу явно не нравится идея обходить цитадель по узкой дороге вдоль стен.

– Мидас, ты первым иди. Как дойдёшь, пошли к нам гонца. Главк пойдёт на приступ вторым. Что до меня, буду я резервом вашим. У кого из вас получится взойти удачно на стены, к тому и направлю третий отряд на подмогу. С двумя приступами тридцати калекам не справиться.

– Тридцати двум, – поправляет Филострата Мидас, уходит к своим товарищам.

Пятьдесят юношей в синих гиматиях поднимают две длинные лестницы, составленные из четырёх обычных, уходят обходить цитадель. Главк смотрит им вслед. Как только отряд Мидаса скрывается из виду, Филострат касается плеча Главка и тихо говорит:

– Не будем дожидаться от Мидаса гонца.

– Отчего? – непонимающе вопрошает Главк.

– С той стороны цитадели замечены огни сторожевые. Будет там очень шумно. Ты главная сила, Главк. Вперёд, товарищ мой, я сразу за твоими людей поведу.

– Хитро ты задумал, Филострат. Мидасу не позавидуешь.

Главк подаёт сигнал, отряд в шестьдесят юношей в серых с синей полосой гиматиях берётся за штурмовые лестницы. Филострат выстраивает позади отряда Главка отряд резерва. Где-то со стороны реки раздаётся окрик сторожевого с башни.

– Атакуем! Бегом! – командует решительно Филострат, и два отряда устремляются со всех ног к главным воротам.

Главные ворота проявляют ледяное спокойствие даже тогда, когда Главк первым восходит на левую башню. Ему машет белым платком с соседней башни Филострат. Ночь безлунная. Охранение ворот цитадели спит, обнявшись с пустой амфорой дешёвого вина. Трёх воителей убивают ударами кинжалов. Пьяницы погибают во сне, без стонов, не проснувшись. Отряд Филострата спускается в башни ворот и захватывает их. Со стороны реки доносятся яростные крики. Одну лестницу Мидаса обороняющимся удаётся скинуть. Слышатся чьи-то проклятья.

Главк со своим отрядом устремляется на помощь торговой гетерии. Но и с его прибытием сражение на стенах не утихает вплоть до момента гибели гегемона цитадели. С гибелью храброго мужа, стоившего в рубке десятерых, отчаянное сопротивление гарнизона прекращается. Оставшихся в живых немногочисленных защитников раздевают донага, связывают по рукам и ногам и сбрасывают с башни главных ворот. Так же непочтительно поступают и с павшими. Тридцать два трупа скатываются с холма в ров. Зелёные стоячие воды рва охотно принимают кровавые подношения. Раздаётся частое бульканье. Цитадель достаётся филе синих с богатыми трофеями – складом оружия и провианта. Осмотрев арсенал цитадели, Филострат разбивает пустую амфору об пол, на большом осколке царапает ножом послание.

– Кому пишешь? – интересуется Главк.

– Алкесте. Благодарю жрицу Тихе за разумный совет.

Главк заглядывает через плечо и беззвучно одними губами читает первую строчку:

– Я люблю тебя, Алкеста.

– Не подглядывай, а то напишу с ошибками, придётся то корявое послание переписывать.

Главк выходит из склада цитадели, шепча себе многократно под нос: «Я люблю тебя, Алкеста», потом изумлённо-разочарованно добавляет от себя вопрос: «Так ты на штурм пошёл из-за любви?»

– У меня ужасные потери, Главк. – Навстречу Главку по лестнице спускается Мидас. – Свели подсчёты. Убыло убитыми с треть отряда, и ещё два десятка раненых. Кое-кто из них обязательно умрёт завтра или даже сегодня. Посочувствуй нашим утратам.

Главк сочувствует, а Мидас продолжает удручённо:

– Эти гарнизонные калеки не сдавались. Да ты и сам застал их упрямство. В самом начале штурма предлагал им сложить оружие, жизнь обещал сохранить, но не желали подчиняться они. Вояки нас не боялись, никак не давали нам вместе собраться. Беспрестанно атаковали, разобщили нас, в конце концов потеснили. Не задался мой приступ! А если бы вы не подоспели, так изрубили бы нас. Не в числе было дело, а в умении. Вовсе не трусы мы, смелости у нас в достатке, но вояки лучше фехтуют. Ох и страшно было! Руки трясутся. Не могу справиться с дрожью. Не слушаются руки – дрожат да дрожат. Гегемон цитадели на моих глазах троих ребят положил секирой. Никогда не видел ничего подобного! Ты представляешь, взял секиру и разрубил троих от макушки до паха. Одного за другим. Не веришь? Вот половинки лежат. Поди разберись, кто там кто. Поставленный удар у гегемона. Раскидали бедняги мозги по стене. Страшную смерть приняли наши соратники.