– Прошу меня простить, уважаемый. – Максимов склеил, сколько мог, сочувственную гримасу. – Но в сомнительные мероприятия, включающие преступления по политическим мотивам, наше агентство старается не ввязываться. Предпочитаем жить небогато, но долго. Очень жалко, что отнял ваше время.

– Вы уверены? – угрюмо вопросил чекист. Досада на дочиста выбритой физиономии отразилась болотными цветами – такого колера бывает плесень на лежалом хлебе.

– Да перестаньте вы, в конце концов, – поморщился Максимов. – Дело гадкое, и обретем мы при любом раскладе миллион неприятностей. А вы меня сознательно подставляете.

– Да нет же… – вспыхнул чекист. – Любая помощь в пределах моей компетенции…

– Всего вам доброго, офицер, – распрощался Максимов. – Не делайте из меня человека без нервов. И телефончик свой… оставьте на всякий случай. Вдруг жить надоест?

9.30. Офис агентства «Профиль»

До работы в этот день он добрался самым последним. Машину окончательно забросил, по привычке погнался за общественным транспортом. Народу в частном автобусе – не пропихнуться. Студенты, трудяги, карманники… И куда, скажите на милость, с утра пораньше едут пенсионерки? За хлебом в соседний район – потому что он там на три копейки дешевле? Разбитая коленка саднила нещадно. Место не уступили. Зато прослушал от обиженного несостоявшегося «зайца» целую лекцию о том, как не умеет российский муниципалитет стимулировать пассажиров. В Таиланде, например, давно извели «зайцев», сделав проездные билеты лотерейными.

Припадая на злополучную ногу, кое-как взгромоздился на второй этаж, отпер собственным ключом. Любаша в монитор не смотрела. И уши, видимо, косметикой замазала. Угрюмо понаблюдав, как секретарша на свободном пятачке приемной занимается сексуальной физзарядкой (попку назад – покрутила, выгнулась дугой – еще раз покрутила), он негромко кашлянул. Секретарша шарахнулась, зацепив штору.

– Нет предела совершенству, Любаша, – сурово заметил Максимов. – И где же такое преподают? На курсах целомудрия и благопристойности?

– Ой, только не увольняйте, Константин Андреевич, – взмолилась секретарша. – Неужели вы не слышали про гимнастику тайцзицюань?

– Уволю, Любаша, обязательно уволю, – покачал головой Максимов. – Но ладно, так и быть, не сегодня. Но если завтра же не сделаешь свой make-up попроще…

Он выдержал многозначительную паузу и заглянул в офис.

– Проходите, Константин Андреевич, не стесняйтесь, – сказала Екатерина.

Он вошел – не оставаться же навек в приемной. На часах половина десятого – не может начальник опаздывать с такой наглостью. Может, он в главк заехал?

Он смерил подчиненных строгим взором секретаря по идеологии. Идиллия. Противоборство темным силам набирает обороты. Вернер прикрутил себя шурупами к командирскому креслу и мечтательно переживает за бесцельно пропитые деньги. Олежка Лохматов, постригся наконец-то, скинул со своих двадцати трех как минимум десяток, вдумчиво созерцает криминальные новости (переключил мгновение назад). Екатерина заполняет квитанцию из ЖЭУ, попутно любуясь сумасшедшим маникюром.

– С добрым утром, – бухнул Максимов.

– Не в духе руководство, – констатировала Екатерина, поднимая глаза.

– С добрым утром, командир, – скрипнул шеей Вернер. – Непростое оно, согласись? Одна лишь неуверенность во вчерашнем дне чего стоит…

– С ума сойти, – завистливо пробормотал Олежка, некультурно тыча пальцем в экран. – Многое я повидал, но чтобы зенитные установки на складах сельхозинвентаря произрастали… Полгода крестьяне об нее запинались, не могли понять, что за штуку главный аграрий из командировки привез!