– А я помню? – пробормотал Бурмин.

– Вспомним, – хищно осклабился Завадский. – Ну-ка, что это у нас? – Потрясающий нюх у капитана: потянулся, не вставая с кресла, к хромированной этажерке, уронив парочку компактов, и вытянул из-за стопки дисков коробочку с бледно-зеленой плотной субстанцией в форме куска мела. Отрок позеленел. Забавно наблюдать за пертурбациями человеческого лица.

Завадский понюхал находку, с удовольствием облизнулся. Подмигнул напарнику.

– А ордер у вас есть? – жалобно пролепетал допрашиваемый.

– А зачем нам ордер, птенчик? Позовем соседей – они тебя не очень любят, верно? Оформим «пластилин», грамм сто пятьдесят точно будет, и двести двадцать восьмая готова – а это, чтобы ты знал, до трех. Трешник на зоне ты не вытянешь, не пыжься, но это ладно. С друзьями делился? А как же. Уже часть вторая – до семи. А если друзей потрясти – курили ведь у тебя, скажешь, нет? Получается притон, увесистая статья. Где у тебя бумага?

Завадский подскочил, освободил принтер от стопки глянцевых журналов, выдернул несколько листов и кивнул Максимову – вступайте, коллега.

– Александр Сергеевич, – мягко, но внушительно вступил Максимов, – расскажите нам о дискотеке 15 апреля в клубе «Розовая черепаха».

– А чего рассказывать? – нервно дернул плечами свидетель. – Двести за вход. Ну, прыгали. Танцы какие-никакие. Ластами стучали. За пивом бегали…

– Все за «Сибирскую корону»? – уточнил Завадский, не отрываясь от писанины. Максимову очень хотелось спросить, чего он там пишет, а главное – зачем?!

– Шаба со Стрелкой пришли часов в девять… Или в десять. Не помню. Мы как раз из-за стола встали – размяться на скачке… – Бурмин перехватил взгляд Максимова, уточнил: – Димка Шабалин и Светка… как ее?.. Стрельченко. Потряслись, пару миксеров выдули, потрепались… – Странное дело, уловив, что «гостей» интересует только пропащий, отрок как-то воспрянул духом: – Шаба матюкался на препода по начерталке – тройбан поставил ни за что… Стрелка поддакивала – ей тоже просто так трояк вкатили.

– Ссорились с кем?

– Да как бы ни с кем…

– Вспоминай, склерозник! – зарычал Завадский. Пацан мгновенно съежился.

– С Фигой немного поцапались… Так, мелочовка, Фига к Светке с какого-то перепоя полез, оскорблять начал… он баб вообще с трудом воспринимает… а Димка вступился, трясти его начал…

– Сильно трясти?

– Да ничего так, качественно. Фига вообще в другой тусовке вертится, а в этот вечер не иначе заплутал… Димка в ухо ему врезал, тот крыльями затряс, выражаться начал, Димка и врезал ему в другое…

– Фамилия?

– Чья? – вздрогнул отрок.

– Фиги твоей, тормоз! – Завадский умудрялся кричать, не отрываясь от писанины. Сложное искусство – за год не освоить.

– Кукин, – пожал плечами Бурмин, – Алексей Кукин… Повякал и ушел от нас – обсыхать. Его Стрелка – после того, как Шаба порезвился, – пепси-колой окатила…

– Ушли вместе? Шабалин и Стрельченко?

– Вместе, – приободрился Бурмин, – точно вместе, зуб даю. Да многие видели, как они уходили, – чего вы, мужики, не верите, что ли?

– Когда?

– В одиннадцать их точно не было, наши все за столом сидели.

– Адрес Стрельченко?

– Да не знаю я, где она живет… С Димкой в одной группе учится…

Максимов не настаивал – адрес Кукина в кармане, мать пропавшего дала телефон, а Стрельченко – Екатерина найдет.

– А теперь думай, дружок, – вкрадчиво сказал Завадский. – Куда он мог пропасть и зачем?

– Да не знаю я, – развел руками Бурмин. – Честное слово, мужики, не знаю. Мать его задергала, народ, а народ – без понятия. Найдется Димка, куда он денется?

– Долги, разборки, завис где-нибудь? – долбил в одну точку Завадский.