Хорошо.
Музыка отчего-то стала громче и уже отчётливо бухала по ушам, напоминая что-то жутко знакомое… от болевого ощущения в висках он и сообразил выключить звуковой фон. За которым уже буквально визжал, заходясь, тревожный сигнал. Автоматика исчерпала возможности звуковой головки и перешла к более эффективным средствам – прямому воздействию на мозговые центры. Отключив какофонию чиркающим жестом ладони, он ринулся в кабину, на ходу сдирая с себя ещё не просохший после душа халат. Ему нужно попасть в «кокон».
Журнал регистрации события мерцал красной пометкой инородного объекта неизвестной природы. Открытый космос – царство крошечной случайности, тут может столетиями ничего не происходить, но если произойдёт – закончится скорее всего печально. Так их учили в академии. И оспаривать эту сентенцию отчего-то совсем не хотелось. Как не хотелось стать и её подтверждением. Раз он жив, значит, ничего особенного не произошло. Шальной метеорит, или спонтанно промелькнувший вдоль сенсорных сетей корабля, развёрнутых в пространстве на сотни тысяч вокруг, когерентный пучок вещества-поля, который не удалось идентифицировать небогатым корабельным библиотекам, это же не исследовательская «чайка» с её лабораторным комплексом. Однако проверить всё-таки нужно.
Спешно откопированный «в сторону» по сигналу тревоги массив информации, полученной с внешних сканнеров корабля, был заново пущен в работу и теперь его погружённому в подвеску «кокона» оставалось лишь пристально наблюдать за трассировками фильтров подобия, бегущими перед его незрячим взором. Кажется, в те мгновения он даже прекратил мыслить, окончательно слившись с корабельными системами, став их придатком.
Но планировщик прозвенел окончание работ, а лоток с выходными данными был по-прежнему пуст, лишь продолжала мерцать пометка инородного тела. Событие смазало целую группу сенсоров, но понять, что это было, интеллекту корабля было не под силу. Значит, придётся разбираться в инциденте уже на Базе. Отключив взведённые по тревоге аварийные системы, он сделал пометку в бортовом журнале и снова дал приказ на выход.
Событие повторилось спустя восемь минут двадцать одну и шесть десятых секунды после первичного срабатывания сигнала тревоги.
И на этот раз корабль сумел распознать угрозу.
По воле сработавшей в недрах бортовых интеллектуальных систем программы включилась на полную мощь стартовая последовательность генераторных воронок, был в доли секунды отстыкован мешавший манёвру грузовой ремонтно-буксировочный модуль, а в направлении Базы послан упакованный пучок тревожного сигнала с параметрами контакта.
Он тоже делал всё, что от него зависело в подобной ситуации.
Забит в командный стек код прыжковой последовательности. Выбраны маркеры входа-выхода. Поставлена задача расчёта оптимальной траектории достижения точки-импульса входа. Подана максимальная мощность на излучатели.
«Бакен, это они… мне нужно было сразу…»
Он был хорошим пилотом, он почти успел спасти свой корабль. Однако получить ответ срывающего генераторы в форсаж пилотажного модуля он уже не успел.
«Сигнал не покинул физику».
А значит, импульс достигнет Системы Керн уже лишь долгие световые месяцы спустя.
То, что уничтожило его корабль, будет там гораздо раньше.
В тот миг он не жалел себя. Не рассуждал о долге. Не думал о других. Он работал. До конца.
5806 гТС ГС
Сектор Керна
Система Керн
Пентарра, планета центрального подчинения
Серебристый шпиль Немезиды возносился на двенадцатикилометровую высоту, достигая вершинами пусковых шахт границ стратосферы, так что в час, когда над Полисом проносилось невидимое крыло ночи, в небе ещё долго продолжал сиять кинжал ослепительного дневного света, окружённый зыбким гало остаточной флуоресценции силовых полей. Словно сияющая тропа вела в небо, не давая продохнуть, маня своей удивительной близостью.