И пока полк водил хороводы вокруг ящика, я, обуреваемый смутными предчувствиями, ломанулся в роту…

И точно! В первом же взводе, в палатке под матрасами, нашел еще две МДЗшки, уже надпиленные! Пацаны! И этим все сказано.

И вот эти наивные, худосочные пацаны, еще толком не наигравшиеся в свои дворовые «войнушки», оказались втянутые в настоящую войну, в тяжелейших климатических условиях, против матерых, опытных афганских мужчин.

Сколько потерь можно было бы избежать, будь наши ребята чуть-чуть постарше! А все легло на полудетские плечи. Поэтому я убежден до сих пор: в восемнадцать лет парни физически, а главное психологически еще не готовы к службе в армии. И поводов укрепиться в этом мнении в Афгане было предостаточно!

Не случайно во всем мире почему-то именно двадцать один год считается возрастом окончательной социальной зрелости. И ведь верно! Именно в двадцать один в головах у парней (по себе знаю!) словно перещелкивается какой-то загадочный тумблер, начинает работать совсем другой ЧИП. Их уже не поймать на пацанское «слабо?», не заманить блестящей пустышкой, до них начинает доходить обычная формальная логика, а главное, они наконец-таки обретают способность предвидеть последствия своих поступков! В 21 – это уже не угловатые, худосочные мальчишки, для которых каждый килограмм непосильная ноша, а рослые, физически крепкие мужчины.

Эта тема вообще заслуживает отдельного разговора, но, забегая вперед, не могу не рассказать один курьезный случай. Правда, нам тогда было не до смеха.

Где-то на «заре» нашего «кандагарства» в бригаду прилетел какой-то генерал из Кабула провести наземную инспекцию постов и гарнизонов. Для охраны ему было решено выделить пару взводов нашей роты. Генерал оказался мужик тертый и решил лично проверить «гарантов» своей безопасности. Задача проста: по команде «К бою!» экипажи занимают места в БТРах и дают очередь из КПВТ. На все про все – минута. Выстроили машины в ряд на тыловой дороге. Прибыл генерал со свитой и командованием бригады. Экипажи замерли у машин. Команда! Дружно хлопнули люки. Минута прошла… Тишина. Пошла вторая. Генерал насупился, а начальство нервно заперебирало ногами. Комбат укоризненно глянул на нас. От стыда стали гореть уши. Чертовщина какая-то! Только что все стреляло! Сами проверяли! Третья минута… Какая-то возня в одной из машин… И вдруг неожиданно, рявкнул один из пулеметов так, что все, включая генерала, подпрыгнули! Звякнули по броне стреляные гильзы и – тишина… На этот раз окончательно.

«Та-а-к, – грозно протянул генерал. Экипажи – не обучены, оружие не знают, подразделение не боеготово!» – грянул он покруче башенного пулемета. Злорадно посмотрев на нас, потом на командование (командование поежилось, что не предвещало нам ничего хорошего), плюнул, и, не искушая судьбу, уехал на аэродром. А мы же – бегом к машинам! В чем дело? Причина нас шокировала. Оказалось, наводчики просто физически не могли зарядить пулемет! А единственный выстреливший был, оказывается, заряжен с помощью всего экипажа!

Дело в том, что мощную боевую пружину КПВТ можно взвести, лишь резко дернув за ручку специального стального троса, используя не только силу рук, но и вес всего тела. Причем сделать это следовало дважды! Вот веса пацанам и не хватило. Бедняги обезьянками беспомощно висели на тросе, извиваясь и дрыгая ногами, пытаясь зарядить пулемет.

Нашли «проблему», скажет кто-то. Поставили бы парней покрепче, и всего делов! Да в том и проблема: где таких парней взять? Таких же парней надо найти еще и для ручных пулеметов ПКМ. Пулемет – тяжеленный, с коробкой на 100 патрон весит двенадцать килограмм, а с коробкой на 200 – все шестнадцать! А если к этому добавить еще экипировку, гранаты – попробуй, поноси! Ладно, пулемет, а потаскайте вместе с минометчиками по горам на горбу 82-мм миномет с минами! Вот где силушка-то нужна!