– Нужно было ему помочь.

– И чем же? Добить как вы вот этого?

– Хотя бы и так. Мне наплевать на их страдания перед смертью, как им до этого было наплевать на мои. Так или иначе они получили по заслугам, а нам пора приниматься за работу. У тебя здесь есть швабра, или может тряпьё какое? – говорил он так, словно занимался подобным каждый день.

– Есть конечно, вот только я боюсь этого будет не достаточно, – рассматривал я кровавый узор на полу, на стенах, и даже у меня за баром.

– Сейчас нет времени на предположения. Ты давай тащи все сюда, и захвати там какой – нибудь химии. Да поскорее, – я продолжал стоять как вкопанный.

– Вы что, каждый день людей на тот свет отправляете? Вас это все и правда совсем не волнует?

– Давай поторапливайся! На это нет времени, – повторил он, пытаясь меня растолкать, – я пока внучку в машину отнесу, потом возьмёмся за остальных, нужно поскорее их отсюда убрать, пока боров не проспался.

Оказалось, старик только выглядел немощным и слабым. Ловко обхватив девушку за талию, он одним лёгким движением взвалил её себе на плечи и поковылял к чёрному выходу без своего деревянного орудия смерти.

– Открой мне дверь. Я машину здесь поставил, – для этого нужно было вернуться за бар, где откинулся бедняга Ганс, – ну чего ты там копошишься? Думаешь мне легко вот так стоять?

– А ты думаешь мне легко соображать после пережитого? Или может тебе кажется, что меня совсем не пугает дохляк, прямо под ногами? – возразил я ему полушепотом, – не помню куда их подевал.

На привычном месте связки с ключами не было, и тут я вспомнил, как клал их себе в карман, когда закрывал парадный вход. Ударив себя по карманам, я услышал их звон.

Старик кряхтел и матерился, пока я нервничая попадал в замочную скважину, и лихо вскочил на ступеньки, ведущие наверх к его машине.

– Неси все, что я тебе сказал, – ещё раз твёрдо настоял он, и торопливо поскакал к старенькому фургону.

Я вернулся назад и вновь сильно запаниковал. Голова закружилась будто лотерейный барабан на шарнирах и я захотел выпить.

Я обошёл бар с другой стороны, к тому месту, где сидел старик, чтобы лишний раз не смотреть на убитого мной наркомана. Отсюда можно было дотянуться к краю витрины, где стояла бутылка ирландского виски слабой выдержки. Я всегда ненавидел этот вкус, но сегодня он мне пришёлся по нраву. Мне не хватало резинки на трясущихся пальцах, но до них было не дотянутся отсюда.

В подсобке я взял все необходимое. Сгрёб с полок всю химию в ведро, схватил швабру и прихватил целый рулон тряпок, чужих лохмотьев, забытых в баре пьяными посетителями, и всего прочего, что только смог найти.

Когда я вернулся в зал, старика там ещё не было. Первым делом я принялся отмывать багровые брызги на стенах. Кровь смывалась на удивление хорошо и быстро. Если бы ещё не так сильно тряслись руки.

По истечении следующих пяти минут, я начисто отмыл стену до единого пятнышка, а старик все не появлялся. В тревоге я взялся за швабру и принялся отмывать пол, который проще было перекрасить, или покрыть новой доской, а ещё лучше сжечь здесь все дотла и на руинах построить церковь. Елозя шваброй по сторонам, я лишь размазывал лимфу, забрызгав свои ботинки и штаны, будто находясь на поле боя после жестокого сражения варваров. Мне следовало давно уж выйти и проверить, где запропастился этот старпёр, но мне было до чертиков страшно. Страшно, не обнаружить там его фургончик. Страшно, что он уже уехал, воспользовавшись мной, он получил то, за чем приходил. Может это входило в его план? Но вопреки здравому смыслу, который все твердил мне, что меня одурачили, я отговаривал сам себя. Интуиция подсказывала, что ему нельзя верить, и что я зря нарушил свои принципы. Но я продолжал упорно растирать кровь по полу, ведь если это так: то что мне тогда оставалось? Может моего подельника все же хватил радикулит, или прочая болячка, которыми они страдают в таком возрасте. Но сомнения мои развеял звук отъезжающего фургона, барахлящий двигатель которого наверное был ещё старше водителя.