Глаза мистера Беллигейла сверкнули холодным звездным светом.

– Вот как? И что же произошло наверху, пока мы с полковником инспектировали машину?

– Двадцать минут назад был включен протокол «Данноттар».

– Бога ради, Эмюэль, для чего вам это понадобилось? Выключите его!

– В том-то и дело, господин второй заместитель, – на лице клерка кроме почтительности появилась и растерянность, – никто из нас не отдавал команды. Он активировался сам собой.

Герти не собирался выслушивать ничего подобного. На этот вечер с него хватит безумных машин и их фокусов. Что бы там ни стряслось, полковник Уизерс убывает на заслуженный отдых. И, если Создатель будет к нему благосклонен, не увидит этой ночью во сне скорчившихся мертвецов на железном полу…

– Простите, господа, вынужден вас оставить. – Герти приподнял котелок. – С удовольствием принял бы участие в дальнейшем обсуждении насущных вопросов, но, мне кажется, лучше оставить их профессионалам своего дела. Доброй ночи!

Мистер Беллигейл смотрел на него то ли сочувствующе, то ли с насмешкой. Герти не собирался тратить время на то, чтоб вглядываться в лицо второго заместителя. Вежливо улыбнувшись всем присутствующим, он двинулся к выходу из Канцелярии.

И остановился как вкопанный, не дойдя до него нескольких шагов.

Выхода не было. Там, где еще недавно находился парадный вход Канцелярии, теперь громоздилась огромная металлическая плита сродни той, что закрывала вход в святая святых «Лихтбрингта». Герти даже прикоснулся к ней рукой, чтобы убедиться, что это не морок. Нет, плита была самой настоящей. Холодной и, судя по всему, очень толстой. Герти показалось, что он прикоснулся пальцами к бортовой броне громоздкого дредноута, несокрушимой, исполинского веса.

– Это что такое? – осведомился он вслух, отступая от неожиданного препятствия. – Извольте объяснить!

– Это протокол «Данноттар», – сказал мистер Беллигейл, наблюдавший за затруднениями Герти с непроницаемым лицом. – Не пытайтесь отворить эту дверь руками, полковник, это не по силам даже вам. У нее исключительно гальванический привод. И весит она, если не ошибаюсь, около двадцати метрических тонн.

– Совершенно необходимая вещь, если требуется не пускать в дом разъезжих коммивояжеров, – согласился Герти. – А теперь потрудитесь сообщить, какую кнопку следует нажать, чтоб ее открыть.

– У нее нет кнопки. Она напрямую подсоединена к «Лихтбрингту», как и вся система безопасности Канцелярии.

– Так это машина изволила запереть дверь?

– Судя по всему, еще одно последствие машинного сбоя, полковник.

– Тогда я, пожалуй, воспользуюсь черным ходом. Всего доброго, господа.

Мистер Беллигейл покачал головой.

– Он тоже заблокирован. Как и все прочие двери, включая секретные. Здание Канцелярии запечатано со всех сторон.

– Что за безумная идея! И как прикажете выйти отсюда?

– Боюсь, что никак, полковник. Пока мы не раз-беремся с машиной и не обесточим ее.

– Я всегда полагал, что человек рожден для того, чтоб управлять машинами, а не наоборот, – раздраженно сказал Герти, разглядывая неожиданную преграду. – Каким образом у «Лихтбрингта» оказался доступ ко всем дверям?

– «Данноттар» относится к экстренным протоколам. Предполагалось, что он сможет защитить служащих Канцелярии в случае какого-нибудь чрезвычайного происшествия. Вроде народных бунтов или войны. В этом случае считалось недопустимым возлагать все надежды на человека, который, как известно, ни выдержкой, ни реакцией не способен соперничать с машиной. «Лихтбрингт» должен был автоматически запустить «Данноттар» в том случае, если я или мистер Шарпер нажмем тревожную кнопку.