И целые поляны ягод: черники, брусники, костяники, голубики, морошки…
Мы ездили собирать грибы и ягоды…
Это было как-то даже неправдоподобно, как во сне: только выехали за черту города – и сразу с обочины в этот карликовый лес, а там можно и не ходить. Не сходя с места, два раза обернулся, как в сказке, вокруг своей оси – и полно ведёрко крепеньких, совсем не карликовых, абсолютно не червивых – белых, подосиновиков, подберёзовиков. А остальные можно не брать…
И полная корзинка крупных сочных ягод… Восторг!.. Бабушка и мама потом грибы солили, мариновали, сушили, жарили, варили из них супы…
А ягоды, те, что не съедались сразу, шли на компоты, варенья, начинки…
Ну вот, опять отвлеклась… Я-то собиралась рассказать о Сочи, городе, перевернувшем мою жизнь…
Впервые попав в Сочи, я испытала два потрясения: море и цирк!.. С морем я познакомилась ещё во чреве матери, но по-настоящему увидела его и почувствовала именно там, в Сочи…
Оно вошло в вагон поезда рано утром, ещё на подъезде к городу, в открытое окно – запахом соли, водорослей и ещё чего-то, чем пахнет только море…
Из окна вагона изумлённо смотрела я на это удивительное Божье творение…
Когда в Сочи мы подошли к берегу, я долго стояла как вкопанная, заворожённая чудом!.. К морю с тех пор я всегда относилась и отношусь как к живому, всё понимающему и справедливому (а потому имеющему право покарать!) Существу, воплощению Божьего величия и Его воли… Море я не просто люблю. Я его уважаю. Я с ним разговариваю. Советуюсь. Боюсь…
А цирк?!. Когда впервые в жизни я попала в Сочи на цирковое представление, мне понравилось всё, но УВИДЕЛА я двух прекрасных женщин: в первом отделении – парящую под куполом на трапеции-луне в белом сплошном трико, с гладко зачёсанными зеркально-блестящими чёрными волосами – невероятную, неземную, волшебную Раису Немчинскую!.. А во втором отделении – нежную и беззащитную блондинку с мушкой на щеке, Маргариту Назарову, перед которой, когда она выходила на арену, падали, восхищённые её красотой и женственностью, превращаясь в огромный полосатый ковёр, на который она победно запрыгивала и изящно ложилась, – громадные, клыкастые тигры!..
Я была сражена! Я поняла, для чего родилась – вот так парить под куполом и говорить на одном языке с тиграми!!!.. Когда я сообщила об этом родителям, они поулыбались друг другу, как всегда считая, что я не вижу их перемигиваний и улыбок «в усы», и промолчали. Понятно было, о чём они синхронно думают: «Рассосётся. Какой ещё цирк с ревматизмом, ревмокардитом, освобождением от физкультуры и панической боязнью высоты!..»
Но я для себя уже поставила цель, и свернуть с дороги было просто некуда… Правда, я не знала, с какой стороны к этой цели подступиться. Тогда сама жизнь начала предлагать мне свои подсказки…
Елизавета Зиновьевна
В Сочи мы снимали комнатку у Елизаветы Зиновьевны Пешковой, дочери того самого Зиновия, незаконного (по другой версии – приёмного) сына Алексея Максимовича Горького (Пешкова).
Она была человеком удивительным, потрясающей личностью, невероятно образованной и интеллигентной, хотя судьба сделала всё для того, чтобы её сломать…
Много лет прожив с мужем-дипломатом на Капри, она наконец вернулась с ним и двумя маленькими сыновьями – одним грудным, а вторым двухлетним – в СССР.
Мужа сразу арестовали, и больше она никогда его не видела. Её с младшим сыном Алёшей отправили, как жену «врага народа», по этапу. Старшего, двухлетнего Сашу, забрали, и на несколько лет она его потеряла, найдя спустя годы у дальних родственников.