– Почту за честь.
В конце концов, ищут оружие, убито пятеро (так говорит Кромкин)… Откроют бак для отходов и убедятся: в нём нет. А на нет и суд нет. Да и следствия. А держать тут имеют право. И, как только минует опознание…
– Опять вы тут, а не дома, – комментарий Юрки Пулемётова.
– Пистолет, – брякает Пётр, – с того дела завалялся.
– Вот это дело, если «пистолет завалялся»!
Неболтливый брат Олег молчит.
Вадька кривой (глубоководная рыба) повёрнут слепой половиной лица, но явно внимательней пареньков. Пусть эти трое агентов передадут в цвет[24].
– Мы с братом, как вы слышали, детьми уводим две винтовки из клуба ДОСААФ, но брат прихватывает «Вальтер». Я рекомендую утопить. На суде верят: в пруду. А этим январём выплывает… Вот и велю жене: швырни в бак во дворе. Она об этом – соседке. Теперь тут и я, и она…
– А невестка не могла? – Поворот зрячим профилем.
– В обмороке: благо неверный немного – и в лоб…
– Да, Пётр Сергеевич, подгадил вам брат. – Кривая улыбка. – Надо бы его на нары. А он на воле?
– В том-то и дело. Где-то гуляет.
– А ты чего о берданке заливаешь? – вдруг нагло, на «ты».
– Не могу я брата топить!
Кривая голова втянута в плечи. Попало ему в драке или в автокатастрофе.
Их недавняя «очная» с Варей (очи в очи) для проверки, кто правдив, а кто нет. «Мой муж говорит правду». Варя и не знает марок. Не грандмаман. Та определит. Оттого и доверяет не ей, а Варе как идеальному исполнителю. Молодец! «Вы видели вещь, обёрнутую газетой?» – «Нет. Так и кидаю…в пучину». Глупо проверять тех, кто и в тюряге памятуют бога… Чёрт! Куда-куда? Отходы ежедневно отправляют в некую «пучину» свалки, где такая свалка! Не найти маленький предмет, хотя название не подходит. Другое дело: топь, болото, пучина моря. В пруде добудут, но могут не добыть. Этому советскому прокурору не одолеть индивида крепкого ума. А в деле «исполнителя»? Грандмаман разглядела бы. Варя дворами – на набережную, к лунке? Двенадцать, тьма… Нет, она не далее двора! Видимо, верна догадка.
«Поищем Вальтер», – говорит Кромкин. И не ветра в поле. Деревня, возвышенная им до супруги, «пучиной» даёт идею о яме в уборной для тех, кто в трёх деревянных домиках неподалёку. Ему теперь тут болтаться, как дерьмо в ней. А-а-а-и-и-и! По голове не надо! – опять проклятый крик в голове. Не орал эти дни в тюрьме. Демонтаж деревянненького домика! Причина в пучине! Оттого и некогда везти верующих к нему, главному международному сектанту. Ха-хи-и-ха! Петрушка! Впереди выводы от глубокого (метра два в глубину) копания копов… Нервный хохот! Наверное, карлики думают: не в допре они, а прямо в палате для буйных.
Еда: комок макарон, непонятная котлетка. Говорят, в тюрьме великолепная кухня. Для работников тюрьмы, метрономос!
Эндэ
Холодно. Не топлено. Вдвоём с Жанной перекладывают дрова с верха поленницы к печам. Пламя гудит. Тонкие ломтики окорока. До Петра сохранить бы. Жанна тащит вёдра…
У неё линия: «Надо добиваться благоустроенной квартиры». Как-то находит она обмен (четыре комнаты, кухня, ванная, вода и горячая, и холодная). Дом вроде капитальный, но окраина, требуют приплату. Она готова отдать накопленную пенсию за умершего отца. «Из этого дома я уеду только на Ивановское кладбище!» – ответ Эндэ. И внуки против. Варина реакция: «Ты чё, тута центр!»
Дров в тамбуре много, но требуют добавления. Дровяник под горкой, обратно в гору с дровами! Наталья Дионисовна освобождена от такой работы: Фёка умерла, – Варя, а там и внуки, отбыв в лагерях… Помощницу не нанять, тем более на короткое время. Её опора – ребята. И дрова, и картофель, и мука… Мелкий инцидент с допотопным револьвером. Непонятно. Например, Генрих. Он имеет какое-то касательство?