Кивает и идет на кухню. Ее шатает, как пьяную. Жадно рассматриваю точеное тело, спрятанное под мешковатой одеждой. А сам как наяву вижу молочную грудь с ореолами нежных сосков, фарфоровую кожу, обтянувшую ребра, по которым могу пробежаться пальцами.

Худовата, конечно, но это не от бабских диет и прочей хрени. Переживает.

Наблюдаю за плавными движениями. Как крутится в поиске чего-то, открывает ящики тонкими руками.

Че опять делать с колом в штанах?! Заставляю себя сидеть и смотреть, не двигаться, застыть.

Так и подмывает подойти и зажать. Все равно отымею по полной, я от своего не отступаюсь, но… костьми лягу, заставлю, чтобы сама пришла ко мне. Сама просила.

Откидываюсь к стене и вытягиваю ноги, пытаюсь ослабить давление в джинсах. Ставит передо мной чашку и бросает затравленный взгляд, отходит к окну. А мне от ее глаз плохо. Слабая, но внутри стержень.

Красивая сучка и… Чужая.

От этой мысли всего выворачивает, захлебываюсь ревностью и ненавистью. Найти бы шваль, что сердце ее растоптал, пользовал, как шлюху и выкинул за ненадобностью. Мы бы с ним пообщались плодотворно.

Смотрю на татухи и чувствую, как кожа под ними зачесалась. Так и хочется кулаки в ход пустить.

Бросаю на Адик косой взгляд. Рассматриваю тонкий профиль, прозрачная прям. Не жрет, видно, совсем.

С детства нравилась. Другой была. Отличалась.

Пела вроде… Не слышал ни разу.

Говорят, талантливая очень. Поэтому и попала в мир богатеев. И какая-то сытая тварь позабавилась вдоволь.

Завожусь. Пытаюсь остудить пыл. И не могу. С ней меня швыряет из крайности в крайность, то подраться хочется, то потрахаться.

Фак!

Чувствует мой взгляд, поворачивается, и я замираю, смотрю на золотую девочку в свете восходящего солнца. Сцепляю зубы, чтобы усидеть на жестком стуле. Рука не поднимается опять ее трогать. Хотя дико хочется увидеть выражение ее сучьих глаз, когда будет кончать подо мной.

Делаю глоток и отвлекаю себя. Заливаю в себя кофе и понимаю, что голоден, не жрал со вчерашнего утра.

Просыпается зверский аппетит, только голоден я совсем в ином плане. Замечаю, как сцепляет руки в замок. Тонкие пальчики с обрезанными розовыми ноготками. И в этом секс.

Ловлю ее зашуганный взгляд и подмигиваю. Не реагирует. Выдержанная. Не спрашивает ничего. Ждет, пока сам все скажу. Не зря же я ни свет ни заря приперся. Значит, инфа есть.

Отчаянная девочка.

Не могу устоять. Хочется с ней немного поиграть, приучить к себе.

– Адик, подойди.

Оборачивается и смотрит спокойно. А мне хочется похоть видеть в этом взгляде, чувства. Бесит! Ее равнодушие действует на меня подобно чирканью спички у канистры с бензином.

Делает несколько аккуратных шагов, приближается и замирает напротив. Не дышит, кажется.

Тормоза слетают. Я ваще не отличаюсь выдержкой. Хватаю ее за руку и замираю от контраста наших сплетенных пальцев. Красиво. Ее рука теряется на фоне моих татух. Ненавижу эти знаки, подтверждающие мою принадлежность к уличной братии.

Не я выбрал эту судьбу.

Она сама за мной пришла и отфигачила, выбив всю подростковую дурь и тупые надежды. С тех пор я принял вызов и играю по ту сторону. Выживаю и знаю, что поднимусь.

Жизнь сука та еще, раздает крапленые карты, и мне изначально досталась лажовая комбинация.

Тащу Адик на себя. Фиксирую длинные ноги коленями. Смотрит, и единственное, что могу прочесть в ее взгляде – отчаяние. Ни желания, ни интереса. Ничего.

Опрокидываю ее на себя. Вскрикивает. Леденеет вся.

Все ругательства в мозгу пролетают. Провожу кончиками пальцев по скуле. Зарываюсь в золотой, почти белоснежный шелк волос. Принюхиваюсь.

Смотрит. Глаз своих голубых не отводит. Страх в них читаю и зверею.