Что и говорить, участок притих, разглядывая сказочного гостя. А тот возвышался монументом над помощником пристава Галкиным. Вежливо согбенный чиновник казался ниже китайца. Быть может, оттого, что господин источал таинственный аромат, нет, не парфюма, а чего-то неуловимого, что несет в жилах чистая кровь властительных предков. Что поделать, аристократ – не должность, а наследственная болезнь.

Сам же князь Одоленский изящно не замечал, какое он произвел смятение, а мило улыбался. Но предложение сесть, как и дежурный стул, твердо отклонил.

Вбежав в участок, Родион Георгиевич отметил: спортивная фигура, цветущий вид, брильянт в галстуке, одет наимоднейше – водителем мотора, на пальце перстень, держится в манере английского джентльмена, не женат.

– Профу профения, вафа светлость, что заставил ждать… – он изобразил вежливый поклон. – Коллежский советник Ванзаров к вафим услугам.

Князь окинул личность чиновника и вдруг протянул ладонь как равному. У аристократа оказалось рукопожатие тренированного спортсмена. Впрочем, пройти отказался, дело на пару минут, и впредь просил обходиться без условностей, обращения «сэр» достаточно.

– Ваф мотор заставил окрестных жителей бросить все дела… сэр. Он поистине чудо! – изящно ввернул Родион Георгиевич.

Князь скромно заметил, что это первый в России «Де Дион-Бутон» двухместной модели. Он совершает пробные выезды и уже устал от всеобщего любопытства.

– Так вот, милейший Родион Георгиевич… – надо заметить, что голос князя простуженно хрипел. – У меня случился конфуз, представьте: украли сундук… Кхе-кхе… Мне право неловко, но не будете ли столь любезны его найти. Не будь он частью коллекции, поверьте, не стал бы беспокоить подобными пустяками.

И рта не успел раскрыть Ванзаров, как Одоленский подробно описал пропажу.

– Воры проникли прямо в дом… сэр? – наконец вставил коллежский советник.

– В том-то и дело… кхе-кхе… Такая глупость, даже смешно, унесли прямо от подъезда, представьте, какова прыть?

– Простите, отказываюсь понимать… сэр.

– Да, дело в том… кхе-кхе… Я собрался везти сундук на чистку в мебельную мастерскую, приказал вынести на порог, а когда вышел – сундука уже не было.

– Хотели доставить на моторе?

– Нет, мотор получил только сегодня. Пользовался выездом.

– А где же был кучер, сэр?

– Отлучился в конюшню, растяпа, так не вовремя.

– Хорофенько его спросили, сэр?

– Со всей строгостью.

– Могу ли знать, в котором часу произофла кража?

– Кажется, около трех… кхе-кхе.

– Так это было вчера?

– Конечно!

– Сэр, отчего ждали целые сутки?

– Полагал, воры вернут украденное…

На удивленно поднятые усы чиновника полиции князь разъяснил:

– Мой сундук невозможно продать старьевщику. Его вообще невозможно продать в Петербурге, ни одна антикварная лавка не возьмет, понимаете?

К старинным вещам вообще, а к кухарке жены особенно Родион Георгиевич относился без всякой теплоты. А уж тем более – без любопытства. Заявление князя требовало немедленных пояснений.

– Эта вещь единственная в своем роде, во всяком случае, в России. Дело в том, что это не совсем сундук… – Одоленский замялся.

– Тогда, что же?

– Реликварий, или ковчежец: в таких хранились святые артефакты. Например, кусок креста, на котором был распят Спаситель. Ну и тому подобное. Мой экземпляр датируется XIII веком, Франция, и, по легенде, в нем хранились мощи святого Франциска, того, что с птицами и зверями разговаривал. Все, кто имеет интерес к подобным предметам, прекрасно знают, кому принадлежит ковчежец.

Как мило! Выходит, не приди князь сам, первый же антиквар, вызванный для экспертизы, указал бы владельца.