– Я лучше его запомню, – улыбнулся Дронго. – Ровно через тридцать минут.

Он прослушал адрес и положил трубку. Затем посмотрел на Андрея, стоявшего в проходе.

– У вас своеобразное мышление, – заметил Андрей. Он достал платок и вытер лицо. Дронго вдруг понял, что у Андрея вставлены линзы. Очевидно, раньше тот носил очки. И ему, конечно, не тридцать пять. Ему далеко за тридцать, может быть, сорок, может, даже больше, но выглядел он достаточно молодо.

– Зачем нужно было говорить о том, что вы из Москвы? – поинтересовался Андрей. – Вам нравится подобный эпатаж?

– Не люблю, когда меня держат за дурака, – сказал Дронго, устраиваясь во втором кресле, рядом со столиком. – Вы ведь понимаете, что за нами следили не просто так. Раз вы сообщили, куда и зачем мы едем, то Бутцмана наверняка предупредили. И я не сомневаюсь, что он заранее знал о визитере из Москвы. Более того, убежден, что наша беседа будет прослушана и записана на пленку. Поэтому я и предложил Бутцману самому выбрать место встречи. Зачем нервировать израильские спецслужбы? Пусть они видят, что мы играем в открытую.

– Я не уверен, что нужна подобная открытость, – задумчиво произнес Андрей, – но, возможно, вы правы, – это только поможет вам при общении с Бутцманом.

Его напарница молчала. Очевидно, она не решала подобные вопросы.

– Положите в карман наш микрофон, – предложил Андрей. – Мы будем в машине, рядом с рестораном и будем слушать вашу беседу.

– А если они попытаются подавить прослушивание? – спросил Дронго. – Они могут выбрать специальное место, где невозможно ничего услышать. Или установить скремблеры.

– У нас с ними своеобразное сотрудничество, – объяснил Андрей. – Мы знаем, что они знают, что мы знаем. В общем, мы делаем вид, что не замечаем их наблюдения, хотя понимаем, что они тоже будут прослушивать вашу беседу. Именно поэтому вам нужно построить беседу таким образом, чтобы они не поняли, о чем именно идет речь.

– А может, наоборот? – спросил Дронго. – Сказать правду, и таким образом уверить их в том, что я блефую?

– Не знаю, как это у вас получится! – развел руками Андрей. – Но в любом случае мы просили бы учесть, что вас будут обязательно записывать. А потом израильские аналитики будут изучать ваш разговор!

– Учту, – буркнул Дронго. – В таком случае легче было говорить по телефону, чем лететь сюда за столько километров.

Через тридцать минут они высадили его у американского ресторана и сразу отъехали. Дронго посмотрел по сторонам. На небольшой улице стояли две машины. В них сидели мужчины, которые внимательно смотрели в его сторону.

– Может, Андрей прав, – подумал Дронго. – Это страна, где слишком много профессионалов на один квадратный километр, где приходится труднее всего иностранным шпионам. Нужно вербовать кого-то из местных, но это чревато тем, что ваш агент всегда может выдать вас своему раввину.

Оливер Бутцман оказался человеком средних лет, с заметным брюшком, сильно полысевший с того времени, когда он работал в группе Хеелиха. На фотографиях десятилетней давности это был молодой человек с только намечающейся лысиной, довольно подтянутый. Сейчас это был раздобревший толстяк, страдающий одышкой. Ему было чуть больше сорока. Увидев Дронго, он поднялся из-за стола и кивнул, не протянув руки. Дронго сел напротив него, огляделся. В небольшом зале было не так много людей, но он не сомневался, что за ними следят сразу несколько пар глаз.

– Зачем вы хотели меня видеть? – спросил Бутцман. – Что вам от меня нужно?

– Может, что-нибудь закажем? – предложил Дронго. – Ведь неудобно сидеть просто так. Хозяину могут не понравиться такие клиенты.