– Из грязи в князи, – пыхнул Камин.

– И нечего мне бояться. Деньги сами плывут в руки, не надо их выкручивать ни хитростью, ни обманом, – успокаивал себя вновь ощутивший силу триумфатор. – А то, что клиент странный – даже интересней для наработки опыта, – полетел на «наполеоновском» коне. – Выработает он свою методику и с этим Аркадием, – в первый раз назвал клиента по имени, очень удивившись: почему ни разу за целый вечер мыслей об этом человеке не назвал его по имени?

Плеснул еще презентного коньячку и понесся быстрей, еще быстрей, подальше от неясного страха, вверх, к «наполеоновской вершине» в неуемном желании окунуться в шикарные волны успеха, богатства покорения всех вокруг, хотя что-то мешало… – и триумфатор приостановился, ища ответ.

– Неприятный, конечно, взгляд, штык напоминает. Но мне не со взглядом работать, а с кошельком, – отстранил адвокат ненужные мысли. – Упускать такие деньги из-за эмоций – чистый идиотизм, а он не идиот, и знает, что такие дела, как антиквариат на аукционе: единственный, неповторимый, желаемый всеми присутствующими товар. Поэтому брать надо быстрей, пока другие не перехватили, но подстраховаться необходимо, мало ли: и антиквариат бывает поддельный.

– Завтра же проверю документы: насколько все, что говорилось Аркадием, соответствует хотя бы документам. К счастью, такая возможность имеется. И быстро дам ответ.

У какого следователя дело, он понял, а в прокуратуре ему всегда рады, по крайней мере, внешне.

– А логика твоя, хозяин мой, споткнулась.

В волнах триумфа всплыла картина женитьбы. Правильно он сделал ставку на эту женщину, не ошибся в расчетах – семья потомственных юристов сделала свое дело. Теперь связи жены – его связи. Кстати, о жене: пора не только за дело, – рассмеялся адвокат, – но и домой. Задерживаться второй день подряд не стоит, семья – это тыл, который должен быть крепким, его надо беречь особенно. Поэтому, быстренько домой. Хотя не хотелось.

Больно сладостно было сидеть у шикарного камина, потягивая дорогой презентный коньячок и хмелеть от разбухавшего во все стороны ощущения собственной значимости.

Зацепился взглядом за камин: что-то все-таки «выбивало», что-то не нравилось. Вспомнил слова «долларового мешка» и надменно улыбнулся: – Конечно, камин подчеркивал его статус. – И преуспевающий адвокат ощутил гордость.

– Ни у кого в Харькове нет такого камина, – сказала безупречная логика.

– Ни у кого, – подхватила разбухшая гордыня.

Это он специально Григорию «лапшу на уши вешал», что ему все не нравится. Когда Григорий принес эскиз, Антон Альфредович просто ахнул: о некоторых вещах не только не мечтал, он о них просто не знал, как о коптильне, например. Но специально давил на больное творческое самолюбие, чтобы цену сбить. – И сбил, – победоносно выбросил пару порций презрительного смеха. – Поэтому не только статус, еще более камин подчеркивал его мастерство и силу. И он не может не любить его. Больше всего его в жизни радовало, когда он получал от нее подарки. Камин, конечно, не совсем подарок – столько мук! Но с точки зрения материальной – апофеоз его мастерства. За такие камины обладатели выкладывают до пяти тысяч долларов, а он… – и преуспевающий адвокат рассмеялся.

– Так не бывает, и оплата впереди.

В пламени проявилось лицо Григория. Антон Альфредович даже вздрогнул, так явно увидел изможденный морщинами лик, глубокие глаза, наполненные затаенной ненавистью. Надо же, как встал ему Григорий поперек горла, точно кость. До сих пор чувствуется боль при глотании.

– Но ничего, – презрительно сощурился новоявленный «наполеон», – я тоже на нем отыгрался. Будет в следующий раз знать, как с сильными мира сего связываться, мелкота. Вспомнил как Григорий возмущался. – «Дурак, – сказал воспоминанию, – возмущаться надо было сразу, когда не были оплачены ни эскизы, ни чеканка, ни резьба, ни коптильня – это же все отдельная работа. – Умные люди сразу такие дела на место ставят, а не надеются на оплату в конце», – с презрением отвернулся от воспоминаний. – Все мастера – без царя в голове. Пусть теперь надеждой и кормится. Ему бы менеджера хорошего, а у Григория только талант. Да не тот, который нужен для жизни. Вот и сидит без денег, служитель богемы. А деньги надо уметь делать, особенно сейчас. Потому и живет каждый, как может. Я не могу жить плохо, я не могу без денег. Я должен жить шикарно. Для этого и в адвокаты пошел.