– О нем разговор особый, – Негос с кряхтеньем присел на колоду и вытянул ноги. – Мне бы хотелось больше тебя послушать. Об Эйд-Мере-то рассказ позже будет, как Бродус вернется. Все новости у него. А мне-то что с чужих уст перекладывать? Я, как и твоя Смегла, в первый же день ушел. Только она тайным ходом ушла с детьми, когда Вадлин прибежал с утра с Райбой, сообщил, что в городе черные дела творятся. А я в тот день спустился со стены, решил кожу посмотреть на нижнем рынке. Кожи у меня было мало, что ли? Сам не могу понять, только понесла меня непонятная нужда, рынка-то уже несколько дней как не было. Если бы я свои предчувствия всегда точно понимал, уж наверное, дал бы знать Огану…

– Старик крепок оказался, – прошептал Хейграст.

– Крепок, да не слишком везуч, – опустил голову Негос. – С другой стороны, кто был умнее да везучее? Бродус, Чаргос? Эти, впрочем, начали уже и оружие в цитадель возить, почувствовали опасность, да только опоздали… Я внизу, Хейграст, стоял, когда эти… серые захватили главные ворота. Из троих стражников только старина Раиф поднял алебарду, чтобы защитить честь родного города, остальные сбросили шлемы сами. Да ведь эти серые словно порыв ветра. Голова Раифа так и полетела вниз по ступеням. Но алебарду солдат и мертвым не выпустил. Да и шлем с его головы не слетел… Я развернулся и пошел прочь.

Дан слушал медленные слова Негоса и вновь перебирал в голове то, что успел понять из причитаний Смеглы. Ее рассказ о том, как в тот самый день, когда их отряд выходил из Эйд-Мера, в доме оружейника появился Вадлин с обнаженным мечом. «Кровь пролилась на камни Эйд-Мера, – мрачно сказал старый солдат. – Враг в городе. Валгас празднует победу, а связанного и окровавленного Огана повезли в сторону северной цитадели. Собирайся, Смегла. Надо уходить». Больше он не проронил ни слова. Встал с обнаженным мечом у входа в лавку и конечно же погиб там. Стоило серым сразить немногочисленных защитников города, как пошли они по нужным адресам, и оружейная лавка была в списке не последней. Смегла металась по комнатам, собирая самое необходимое, а Хранд и Райба разбирали стенку в тайном ходе и натягивали самострелы. Уходили в те мгновения, когда в доме зазвенела сталь, загрохотали чужие сапоги и загремела чужая речь. Райба стояла в проходе и успела убить нескольких серых, пока подошедший по тайной тропе Бродус не схватил ее поперек туловища и не унес на руках. И еще с полдюжины серых было погребено в ущелье, когда сработала ловушка и камнепад обрушился на головы остервеневших врагов. Вряд ли где еще им было оказано сопротивление в Эйд-Мере. Некоторые из выбравшихся из города говорили, что в доме Хейграста и на тайной тропе серые потеряли больше, чем во всех остальных местах. Эйд-Мер отдал себя на растерзание как речная раковина, вынесенная волной на жаркий берег.

– Лукус встретил возле топи Милха, – негромко бросил Дан. – Отправил его в Сварию. Тот рассказал кое-что о том, что творится в городе. О казнях, о Валгасе, назвал имя нового правителя города – нари Антраста. Рассказал, как был убит Вадлин. Он не успел поразить ни одного серого. Погиб мгновенно.

– Не говори об этом Райбе, – сказал Негос, повернулся к псу и несколько мгновений рассматривал того так пристально, что Аенор насторожился, оставил кость и в свою очередь недоуменно уставился на шаи.

– О многом я бы хотел и сам тебя расспросить, Хейграст, – продолжил говорить Негос. – Особенно о Саше. Хотя пока мне достаточно, что он жив. А вот что касается пса, теперь я отвечу. Я сталкивался с ним в Эйд-Мере: выходил из своей лавки, когда детвора кричала на улицах, что пьяница Бланг прогуливает сторожевого пса размером с лошадь. Глядел, приглядывался, только понять не мог. Все говорило о том, что рожден этот зверь в логове зла, первородной магией оплетен от носа до кончика хвоста, страшен как разъяренный демон, но страха я не чувствовал. А вот теперь, кажется, понял. Он как меч. Как клинок из лучшей стали. Выкован в кузне врага, да только не удержался у него в руках. И мало того что не удержался, не прилипло к нему зло. Или он крови не успел напиться, или смыло что-то эту кровь. Что-то посильнее летнего дождя на окраине равнины Уйкеас! – Негос засмеялся, натягивая на шею воротник куртки.