– Да! – восхищённо выпалил Виш. – Я сам видел! Я был рядом!

– Молодец! – Вурч наклонился и осмотрел отверстие от копья. – Хороший удар! – заметил он, выпрямляясь.

– Лучше мы пустим челюсти на боевые ножи, – довольно улыбаясь, вальяжно произнёс Чер. – Пусть-ка гусеницы режут себе подобных! Или отдадим на кухню, в тех же целях. Тем более что они не запятнаны кровью люрасов.

– Ножи – дело хорошее, – протянул Вурч. – Но для новобранцев голова на стене будет более полезна. Не следует забывать о пропаганде.

Чер не стал спорить: видимо, мысль ему понравилась.

Вурч кивнул и отошёл к другим кострам – проверить, как обстоят дела там.

– Вообще говоря, гусеницы прекрасно сохраняются в сушёном виде, – заметил Чер, провожая Вурча взглядом.

– Но прикопчённые – вкуснее, – назидательно покачал пальцем Люц, и причмокнул.

– А ели ли вы маринованных гусениц? – спросил Чер.

– Маринованных? – удивился Пом.

– Да. Помню, в одном гарнизоне…

Виш почувствовал, как рот наполняется слюной, и отошёл поискать мелких сухих мошек для костра. Чтобы отвлечься от голодных мыслей. Мясо весело шкварчало ему вслед. Слова Чера о каннибализме не смогли отбить аппетит.

Собирая сухую мелочь в мешок из гусеницыной кожи, Виш остановился у крайнего костра. Тот ещё не горел, но был вполне подготовлен к розжигу.

Костровым здесь распоряжался Бальс.

– Хочешь увидеть одну штуку? – Бальс кивнул Вишу. – Ты ведь новенький и такого, наверное, ещё не видал?

– Чего именно? – не понял Виш, занятый собственными мыслями.

– Да неохота стучать кремнем по кремню. Тем более когда… Эй, Эфр, огоньку не найдётся? – крикнул Бальс в сторону соседнего кострища. – Мы совсем промокли, сражаясь с гусеницами. А кремни в море утонули!

Эфр улыбнулся, поднимаясь:

– А костёр готов?

– Смотри! – Бальс указал на срезанные с гусениц ломти сала. Сало срезали кое-как, толстыми кусками, и сложили шалашиком. Но внизу лежала небольшая кучка успевших слегка подсохнуть тоненьких стружечек и сухих крылышек прибрежной мошкары.

– Хорошо, – Эфр подошёл к месту будущего костра, ощупал свои ветверуки – правую, затем левую, затем опять правую. Поднёс её к костру и напрягся.

Минуло всего несколько мгновений – и вдруг из открывшегося на ладони Эфра отверстия выскочил маленький язычок пламени и затанцевал, облизывая поднесённую к нему стружку гусеницыного сала. Сало вспыхнуло, и Эфр положил его в шалашик костра.

– Ну, вы, эфироносы, и даёте! – восхищённо высказался Бальс, строгая толстый пласт сала и подкладывая кусочки в костёр, чтобы тот получше разгорелся.

– Да, это тебе не кремнем о кремень стучать, – заметил Орх, протягивая руки к костру.

– Удивительные дела творятся на земле, – вздохнул Ланд, и благодарно вытянул руки по направлению к почве: – Во имя Перворостка!

– Во имя Перворостка! Во имя Перворостка! – подхватили солдаты.

– Аминь! – благоговейно произнёс Эфр, молитвенно складывая ладони почкой.

– Аминь! – пробормотал и Виш, повторяя его жест.

– А сначала Эфра никто не хотел принимать за бойца, – вполголоса произнёс Бальс, глядя вслед возвращающемуся к своему костру эфироносу. – И не потому, что он чёрнокожурый, Бао ещё почернее его, но попробовал бы кто не принять Бао! Просто из-за того, что Эфр с момента появления не участвовал в общих работах.

– Расскажи-расскажи, – кивнул Орх. – Вишу полезно. Он у нас молодой и любопытный.

Бальс ухмыльнулся и начал:

– Когда Вурч ввёл Эфра в казарму и представил его, все уставились на новичка.

Был он чёрен кожурой, как и Бао, но была она у него не в пример светлее. Впрочем, на этом никто не заострил внимания. Внимание обратили на последующие слова Вурча.