– Что думаешь насчет всего этого, Коль?

Сидевший в кресле брат, немного опешил, затем отложил книгу. Пальцы брата устало потерли подбородок, затем руки скрестились на груди, явно показывая мое нежелательное здесь присутствие.

– Иногда ты слишком беспардонен. И тебе стоит вспомнить значение слова личное пространство.

Не отреагировав на замечание, сложил руки за голову и уперся взглядом в потолок.

– Знаешь, я бы рад, да только попытки в одиночку собрать пазл не увенчались успехом. Слишком запутана история и слишком неправдоподобны слова.

– Уймись. Арион просто уже обезумел. Светлые всегда были с заскоками. – кривая улыбка, в напоминании о прошлом, очертила рот, превращая довольно симпатичное лицо в некое подобие гримасы. Его мир еще помнил, те издевательства дворцовых интриг, что так и не вычленились из памяти Равинэ. – Приставание к малолеткам для них не порок.

– Я помню, Коль. А вот тебе пора бы отпустить.

История с его сестрой некогда не даст ему спокойно жить. По сей день ведутся поиски пропавшей без вести девочки. Безуспешно.

– Нет, Миртал. Я буду помнить. Всегда.

– Хорошо. Право твое. – сдался, не став начинать спор. – давай вернемся к теме с девчонкой и не будем нагнетать.

– Что ты хочешь от меня услышать? Что Арион старый плешивый извращенец? Что мне жаль бедную кронпринцесску? Ты знаешь, как я… отношусь к светлым. Или… Неужели…

Поняв, в какое русло уходят мысли Равинэ, резко перебил, не дав закончить и предложения.

– Нет! Прекрати. Это чушь.

Но от глаз проницательного и дотошного до любого интересующего его дела Колиара не укрылось некое замешательство в голосе князя, что дало ему почву для дальнейших размышлений.

– Просто это же Арион. Он конечно тот ещё засранец, но в своих детях души не чаял. Он даже к тебе сносно относился. С презрением конечно, но не когда не унижал.

Словив насмешливый взгляд, исправился.

– По крайне мере прилюдно. – вздохнул и решил исходить от истоков интересующего вопроса. – Давай делать выводы из рассказа. Но какой в здравом уме мужчина будет домогаться ребенка? Да еще и своего! – не выдержав, перевернулся на живот, возмущаясь подобному. – Да так, что Олливии пришлось запираться в замковых погребах?

Брови Равинэ в удивлении неожиданно достигли верхушки лба. Глаза сузились, превращаясь в щелки. Такое его поведение всегда настораживала, и этот раз не стал исключением.

– Что?

– Виттара, ты назвал ее по имени. Не приставучая принцесска, не маленькое чудовище, а по имени. – его ухмылка была неприятна.

Осознал.

– Забудь.

– Хо-о-орошо… – гаденько протянул сводный брат, играя на поддавках.

Мною было решено не обращать на это внимания.

– Так уже давно продолжается, Коль. Ты же понимаешь, что этому должно быть объяснение. Либо эта… девица нагло нам врет, либо у светлых снова плетутся, нежелательные для нас, змеиные интриги и над нашим домом весит вероятность тех самых смутных времен, что так давно сулит этот сумасшедший старик.

– Оракул. И он не сумасшедший. Прекрати его так называть. А что на счет всего этого… то вполне возможно Миртал. Вполне возможно…

– Как считаешь, правильно это, что мы стерли ей воспоминания о разговоре?

– Да. Так проще будет сопоставить новые сведения, если вдруг она решить поделиться этим с нами вновь.

Олливия

Сады в дворцах темно-имперских коронованных особ были красивы. Каждое дерево, каждый куст, цветок словно имели свою душу. Могли сочувствовать, сопереживать, понимать души живых. Для того, кто ни разу не покидал пределов светлой земли, плодородие темных земель было неожиданностью. Светлых еще с колыбели приучают, что тьма есть зло и земля ее, пропитанная приторно-тошнотворным запахом жертвоприношений, струящимися ручьями крови по алтарным камням, непригодна для выращивания чего-либо. Но такого обилия магии не было даже у нас. Может мы просто завидовали соседям и, именно поэтому, точили на них зуб, строили немыслимые предостережения и причисляли им варварство. Они, конечно, скупы на эмоции, грубоваты и злы, но проведя здесь две недели, не могла не понять, они не жестокие звери, чей облик так сродни с нашим. Они всего лишь такие же дети богов, как и мы, только темных. И сущность их черна, но не грязна. В отличие от душ некоторых дарованных светлых.