– Проклятье!

Барристер писал, что при всем своем желании не сможет послать со мной обещанного спутника: подобно многим крепким слугам Хэмптон-корта, он в этот день уже принял присягу.

– Будет ли ответ, сэр? – спросил посыльный.

– Нет, – ответил я и закрыл за ним дверь. Не в манере Уорнера было подводить меня, однако на тех, кто служил при дворе, давили еще сильнее, чем на прочих. Я подумал, что, поскольку мы уезжаем завтра утром, искать кого бы то ни было уже поздно. Оставалось только благодарить судьбу за то, что я не рассказал Бараку о привидевшемся Эллен сожженном заживо человеке. Теперь приходилось решать эту загадку, рассчитывая только на свои собственные силы.

В среду, первого июля, я поднялся сразу же после рассвета. Облачившись в рубашку и тонкий дублет, натянул кожаные сапоги для верховой езды и еще в полумраке спустился вниз, вспоминая о том, что в прежние времена, куда бы я ни собирался, Джоан поднялась бы еще раньше и позаботилась бы о том, чтобы я захватил с собой все необходимое.

У подножия лестницы меня ожидали Колдайрон и его дочь с приготовленным для меня коробом на полу. Груз был слишком велик для меня, и я приказал Вильяму проводить меня до речной лестницы, где была назначена встреча с Бараком.

Джозефина сделала реверанс:

– Доброе утро, сэр.

Эконом добавил:

– Отличная погода для путешествия.

Глаза его были полны любопытства: он считал, что я отправляюсь по королевскому делу.

– Доброе утро. И тебе, Джозефина, – поздоровался я с ними. – Почему ты встала так рано?

– Она понесет одну из корзин, – ответил Колдайрон, а девушка, посмотрев на меня, нервно улыбнулась и протянула мне небольшой полотняный мешочек:

– Сэр, здесь немного хлеба и сыра, а также несколько ломтиков ветчины. И сладкое печенье, которое я купила на рынке.

– Спасибо тебе, Джозефина, – улыбнулся я. Служанка покраснела и снова сделала книксен.

На улице уже потеплело, и на небе нельзя было найти и облачка. Я шел по опустевшей Ченсери-лейн, а Вильям и его дочь следовали за мной. На Флит-стрит стояла тишина, все окна были закрыты ставнями, и несколько бродяг спали в дверях лавок. Тут сердце мое заколотилось при виде четверых подмастерьев в синих балахонах, расположившихся возле Тамплевского шлагбаума. Отделившись от него, они направились нам навстречу неспешным ленивым шагом. Все были при мечах.

– Особая стража, – проговорил один из них, тощий, веснушчатый, лет восемнадцати, не больше. – Слишком рано вы вышли из дома, сэр. До окончания комендантского часа еще целый час.

– Я адвокат, и мне нужно взять лодку у лестницы Тампль, – ответил я коротко. – Это мои слуги.

– Мой хозяин занят важным делом! – отрезал Колдайрон. – А вам всем следовало бы находиться в армии, а не бедокурить на улице.

Подмастерье ухмыльнулся в ответ:

– А глаз куда подевал, старина?

– Потерял в битве при Флоддене, щенок.

– Пошли, – сказал я.

Мы перешли через улицу. Один из мальчишек выкрикнул за нашей спиной:

– Калеки!

Мы перешли на Миддл-Темпл-лейн. Тонкий и зябкий речной туман окружил нас в садах Тампля. Барак уже ожидал нас на лестнице с собственным коробом у ног. Он уже успел нанять раннего лодочника, суденышко которого было привязано неподалеку. Вокруг зажженного фонаря в тумане сиял желтый ореол.

– Все готово? – спросил Джек. – Этот человек отвезет нас до Кингстона.

– Хорошо. Как там Тамасин? – поинтересовался я.

– Вчера вечером все плакала. А сегодня я тихонько ушел из дома, не разбудив ее, – ответил мой помощник и отвернулся. Я же обратился к Колдайрону:

– Поставь эти корзины в лодку. Вместе с корзиной Барака.