Слишком много всего. Слишком.

Снова стало невозможно дышать, отчаянно больно внутри и воспоминания о сне — он явился ко мне во сне! И вот значит как я попала в лесной домик и… содрогнулась снова.

Фамильяр должен заботиться о своей ведьме, она всё для него — вот и его взгляд, полный вожделения и желания, тот самый мерзкий взгляд, пожирающий, обладающий, тот, от которого меня воротило. Сила рук и тела, с которой невозможно справиться, загоняющая во тьму, пробуждающая внутри леденящий страх. Вот что тут произошло, вот что я натворила, испугавшись!

Только… пытаясь понять себя сейчас, не находила внутри отвращение именно ко взгляду гада своего. Наоборот тянуло утонуть в этом омуте. Ну, правда же гад, гад… чтоб ему! И я заключила эту сделку сама!

Всё дело в ней. В ней! Не иначе!

И я хотела разозлиться, да только не получалось. Потому что покой, меня укутывал покой рядом с этим… этим… даже не могла обозвать по-жёстче!

Открыла глаза – комната стала прежней. Это радовало, потому что жаль было красоту ломать. И правда, очень красивая спальня. И ведь он и сам мог всё починить. Проверял? Издевался? Думал, как я выкручусь?

Прислушалась — змея своего не почувствовала. Встала и заглянула в ванную комнату. Пусто.. Он где-то здесь, точнее рядом, но не в этой комнате точно. И значит можно отомстить и воспользоваться его же уловками. Да и ванну очень хотелось принять. Тёплая вода — то, что нужно сейчас.

И я запечатала себя внутри, замыкая пространство и наполняя его своей тьмой.

«Кириана!» – громыхнуло у меня в голове, только в водичке горячей устроила тело своё уставшее. Вот расслабилась и поняла, как продрогла, как устала, как хотела спать. И есть.

— Отстань, – фыркнула я во тьму.

«Женщ-щ-щина! – прорычал Ван дер Гад. — Не смей играть со мной! Живо снимай печати!»

— Не раньше, чем приведу в порядок тело и мысли, – заявила я. — И это ты не смей лезть ко мне!

Он ещё что-то там прошипел, определённо ругательство, но я выкинула его из своей головы. Вот тут хотя бы определённо выигрываю у него – сломать мою голову он не сможет, точнее сможет скорее всего, но только не под действием договора о фамильярстве. Надо подумать. О стольком надо подумать.

Мир этот их, умирающий. Проклятие на фамильяре, герцог-гадёныш… он мне ещё что-то там указывает и повелевает. Мужчины! Бездушный и ограниченный народ. Я, между прочим, не какая-то нищенка, родившаяся на рыночной площади, я тоже вообще-то дочь герцога! А ещё ведьма потомственная. Скривила лицо – он мне ящиком угрожал с магами в нём. Там вот очень любили этим сочетанием сотрясать – потомственная ведьма. Да уж. Но – моя магия иная, не такая, как у Йохана, или дяди его. Иная. При этом мир этот тянется ко мне. Естеством своим.

И вот же высушил меня этот Ван дер Гад изрядно, потрепал мою тьму, а я сейчас кутаюсь в неё и она растёт, множится, словно не было ничего, словно не трогал её никто. Моё пристанище.

Сколько я так? Сотня вёсен в этом… всё, что спасало, всё, что дарило укрытие, что защищало меня. Моя тьма.

Я закрыла глаза и позволила ей наполнить меня изнутри – видела, как мир менялся вокруг, трава, деревья, живое истлевало, камни разрушались, а я и моя тьма оставались неизменны… я стояла и смотрела сквозь эту тьму, а меня окутывало кольцами, окутывало прохладой чешуи, это единение такое невообразимо родное, тягучее, нужное, впуская в тьму, в кровь, наполняя дыхание — мой змей хранил меня.

Я выдохнула, открыла глаза. Ругнулась было, думая, что это Йохан всё же сломал мою магию и опять проник внутрь моих мыслей, пытаясь подчинить мою тьму. Но нет. Я одна и фамильяра я своего не чувствовала. Точнее – рядом, но так не явно, так… словно снова обернулся этим странным нелепым существом. Это же не змея, ни разу. Или это вот тот самый «василиск”, про которого он мне всё говорил?