– О чём ты думаешь? – спросила Женя. Отвлёкшись от своих мыслей, я посмотрел на её высунувшееся между сиденьями озабоченное лицо.

– Да так, разное. В общем, как у нас всё необычно складывается.

– Это точно. Честно говоря, я даже и не знаю, как бы сама реагировала на подобное, окажись на твоём месте. В любом случае твоё поведение оказалось весьма достойным. Спасибо, что согласился помочь.

– Я тоже очень благодарен и надеюсь скоро пожать твою руку, конечно, уже будучи обыкновенным человеком, – пробубнил Борис, странно съёжившись и грустно глядя в сторону кладбища. – Никогда не любил подобные места, потому ещё при жизни настаивал на кремации. Женя не даст соврать. Мне даже теперь, будучи мёртвым, как-то не по себе здесь. Но не волнуйся, я помогу копать. Не знаю, как раньше, а сейчас я чувствую в себе гораздо больше сил.

– Вдвоём, несомненно, мы со всем быстро справимся, – кивнул я и, услышав знакомую трель, достал и приложил телефон к уху: – Привет. Это я!

Раздался какой-то напряжённый голос Оли:

– У тебя всё в порядке?

– Да, конечно…

– Ты где?

Здесь я невольно замялся и, глядя на столбики ограды кладбища, увенчанные маленькими гнутыми крестиками, натянуто ответил:

– Мотаюсь по делам. Ты что-то хотела?

– Да. Наверное, извиниться за своё поведение, и, в общем, как-то у нас всё непонятно сегодня вышло. Я где-то через полтора часика завершу здесь все дела и могу подъехать к тебе. Посидим, поговорим. Ты не против?

Я подумал о том, что после раскапывания могилы вряд ли буду в форме к вечеру, да и разговаривать нам с Ольгой, собственно, было сейчас абсолютно не о чем. Поэтому, чуть скривив рот, я дружелюбно, но твёрдо ответил:

– Думаю, не стоит. У меня ещё множество дел, а потом я хочу просто отдохнуть. Если хочешь, давай созвонимся на днях и обязательно увидимся.

– Точно? Ты не обижен?

– Нет, конечно. Действительно, какая-то чепуха сегодня вышла. Наверное, просто такой день. Так что? Сделаем, как я предложил?

– Ну, хорошо. Тогда я жду звонка.

– Договорились.

Я бросил трубку в карман и с неожиданной улыбкой посмотрел на Бориса:

– Слушай, так ты же можешь теперь проникать и в женские душевые?

– Это ты к чему?

– Да так просто – немного волнуюсь, вот и болтаю всякую ерунду.

– Наверное, действительно могу. Но, знаешь, даже при жизни не испытывал в этом потребности, а сейчас и подавно. Может быть, я и мало могу сказать о смерти как таковой, но то, что она что-то меняет в сознании, это, поверь мне, абсолютно точно. Надеюсь, что когда обрету тело, с ним вернётся назад и всё остальное.

– Что ты имеешь в виду?

– Даже не знаю, как точно описать, но сейчас я смотрю на всё вокруг словно со стороны. И вещи, которые были бы очень важными при жизни, в нынешнем положении как бы не соприкасаются со мной, а происходят с кем-то другим. Даже со своим воскрешением, честно говоря, я не особенно уверен не в успехе, а в том, что мне вообще это нужно. Непонятно, да? – Борис вздохнул и опустил голову.

– Что ты такое говоришь? Мы снова будем вместе – ты и я. Ты же хочешь этого? – отчаянно воскликнула Женя.

– Да, да. Но в то же время что-то во мне протестует и, наверное, тянет туда, где мне сейчас самое место, хоть я и нахожусь здесь.

– Тебя можно понять. Думаю, окажись я в таком положении – испытывал бы смятение и даже большую путаницу, чем ты, – деловито сказал я, больше стараясь успокоить девушку. – Наверное, так всегда происходит, когда меняется всё привычное вокруг.

– Мне кажется, ты меня действительно понимаешь. – В голосе Бориса прозвучала благодарность и оттенок доверия.

– Уверена, что как только ты весь сюда вернёшься, всё будет по-старому, – заявила Женя и, словно пытаясь переключить разговор на другую тему, спросила меня: – А сколько тебе лет?