– Деда, я все выясню и расскажу! – Даже у меня отбило все желание подозревать его хоть в чем-то.

Когда любимый внук удалился по аллее на достаточно большое расстояние, старый князь позволил себе немного расслабиться и задуматься о прошедшем разговоре. Ему показалось, нет, он был уверен, что Алексей не поверил ему до конца

Эти две тысячи рублей, поступившие на счет, были знаком не только для внука, но и для него, князя Пожарского, только вот что это все значит и к чему приведет, было совершенно не понятно.

И князь в который раз погрузился в воспоминания девятнадцатилетней давности…

– Прохор, собирайся, поехали.

Я спустился со второго этажа флигеля в кухню на первом, где, как и предполагал, расположился мой воспитатель.

– Сейчас, барин, чай допью и поедем. Тебе и самому перекусить не помешало бы, – сказал он мне, пережевывая ватрушку.

Да уж, Прохор в своем стиле – война войной, а обед по расписанию. Глядя, как он тянется к очередной ватрушке с творогом, я почувствовал в животе легкое бурчание, ведь сегодня, кроме завтрака, ничего не ел. Перекус продлился недолго, и через полчаса я, предварительно созвонившись с клерком, заходил в отделение Имперского банка, расположенного не так далеко от дома князей Пожарских. Прохор остался ждать меня в «Ниве». К моему разочарованию, Дементий Петрович – так звали клерка – не смог мне помочь, даже после того, как пошел на явный должностной проступок из уважения к моей фамилии: попытался через свой терминал отследить отправителя денег, что ему не удалось. Из его намеков я понял, что к этим деньгам могут быть причастны спецслужбы.

Разговор с Дементием Петровичем оставил у меня больше вопросов, чем ответов, и, выходя из его кабинета, я несколько растерялся от того, что меня ударили прикладом автомата Калашникова по лицу. Вернее, попытались ударить. Стоящий напротив меня мужик в маске с удивлением смотрел на свое оружие, шипя от боли в отбитых пальцах. Тренировки в школе и особенно с Прохором и Федором Кузьмичом заставили тело работать без команды сознания. Я отмахнулся от человека в маске. Мужик был явно тренирован и попытался поставить блок автоматом, но это ему не сильно помогло – автомат погнулся, а его владелец от удара впечатался в стену, от которой отлетела штукатурка, после чего медленно стек по стене на пол.

– Третий, ты чего там так долго возишься? – с этими словами из-за угла вышел брат-близнец Третьего.

Увидев меня и распластавшегося у стены своего подельника, он без раздумий, навскидку, начал в меня стрелять из «стечкина».

«Твою же мать! Ну почему я такой бесталанный? Почему мне все надо делать при непосредственном контакте?» – срываясь с места на «темпе», думал я, не обращая на выстрелы никакого внимания.

Надо отдать должное моему визави, видя, что пули не причиняют мне никакого вреда, он, выпустив в меня всю обойму, бросил «стечкин» на пол и, быстро пятясь в зал банка, выдернул из-за спины АКСУ и уже был готов в меня стрелять, но не успел – в этот момент я его и достал в «четверть силы». У этого налетчика прямо за спиной ничего не было, а посему его стремительное движение в противоположную от меня стену было более продолжительным, чем у «Третьего» – на своем пути он собрал пару стоек, кадку с цветком и затих, перед этим пробив гипсокартоновую перегородку.

– Стой на месте, иначе всех взорву!

Только сейчас я рассмотрел, что творилось в зале банка – посетители лежали на полу лицом вниз с руками, сцепленными в замок на затылке, банковские работники попрятались за стойками, а у открытой двери кассы, метрах в десяти справа от меня, стоял еще один нападавший, одетый точно так же, как и его товарищи – во все темное и в маске. Рядом с ним на полу лежали две больших сумки, в которые женщина-кассир складывала пачки денег в банковской упаковке.