– Сделаю, – вздохнул я в ответ… – И, отец, что с похоронами того канцелярского, которого Бирюков?..

– Соболезнования семье посланы, похороны тоже завтра, примерно в то же время, но на другом кладбище. Алексей, поверь, все будет на высшем уровне, а компенсация семье достойная – у нас с этим строго. На похоронах от Романовых будет мой брат Николай, Пафнутьев успевает только на поминки. Полегчало?

– Да.

– И запомни на будущее, у нас с тобой узкий круг лиц, похороны которых мы можем, – он интонацией выделил это слово, – посещать, иначе, сам понимаешь, наш статус обесценивается. Все, сынок, мне пора…

До приезда Алексии просидел в гостиной с Прохором и Ваней – одному оставаться было невыносимо. Поделился с ними и подробностями разговора с отцом. От тут же предложенного коньяка отказался, алкоголь в меня не лез вообще.

– Этого следовало ожидать… – пробормотал воспитатель. – Я имею ввиду… Как бы еще и истерики у женщин из рода Печорских не случилось с прямыми обвинениями…

– Не случится, – заявил колдун. – Уверен, Саша графу намекнул на последствия столь необдуманных поступков, просто царевичу ничего говорить не стал.

– Скорее всего, – согласился Прохор и посмотрел на меня. – Лешка, официоз точно выдержишь?

– Выдержу, – кивнул я.

– А Вика и так про наше к ней отношение все… знает… – он перекрестился. – Мы потом отдельно к ней приедем и еще раз нужные слова скажем. Хорошо?

– Хорошо.

– За Петрова не переживай, ему уже Михаил Николаевич должен был позвонить.

Мы молча посидели с минуту, думая каждый о своем, а потом Прохор продолжил:

– Сегодня с Катей разговаривал, волкодавы после общих поминок отдельно посидеть собираются, нас с тобой зовут…

– Сходим. Заодно Екатерину свою оттуда к нам заберешь, ее приглашение на Новый год в силе.

– Ты уверен?

– Пафнутьевы точно не придут, Петрова в любом случае отправлю с родителями отмечать, как и Михеева к семье. Коляшку с Шуркой тоже постараюсь куда-нибудь отправить, Алексия останется. Ваня, ты тоже после поминок к жене и детям езжай. Вот мы и посидим немного вчетвером.

– Может, так будет и лучше, – согласился воспитатель.

А колдун благодарно кивнул…

С Алексией, приехавшей уже в одиннадцатом часу вечера и тут же побежавшей смывать со своего лица концертный «боевой раскрас», устроились в гостиной наших покоев.

– Как ты? – спросил я.

– Тяжко, – грустно улыбнулась она. – Люди-то ни в чем не виноваты, им праздник подавай, а у меня кошки на душе скребут. Кое-как отработала. У вас тут что?

Рассказал в том числе и о разговоре с отцом и Прохором.

– Да, завтра нам всем предстоит тяжелый день, – Алексия устало откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. – Лешка, до сих пор поверить не могу, все кажется, что сейчас откроется дверь и зайдет улыбающаяся Вика…

Отвечать не стал, просто пересел поближе к Алексии и обнял ее…

На стоянке Новодевичьего кладбища были в половине двенадцатого. Помня наказ отца и на автомате отмечая грамотную суету многочисленных дворцовых, перекрывавших периметр кладбища, вместе со всеми домочадцами и дедом Михаилом я вышел на стоянку. Там мы достали из машин цветы с венками и приготовились ждать появления государыни, цесаревича и великих княжон. Вскоре к нам присоединился Пафнутьев и многочисленные свободные от несения службы валькирии, одетые сообразно печальному поводу.

Еще утром, во время завтрака, Прохор с Ваней аккуратно провели со мной очередную «профилактическую» беседу и, удовлетворившись результатом, отстали, переключившись на Алексию. «Досталось» и Николаю с Александром, которые вчера вечером поведали мне, что слухи о гибели Вяземской уже распространились в Свете, и им двоим позвонили практически все наши друзья и просили передать мне соболезнования.