– Держись, Лешка, – услышал я голос бабки, – сейчас тебя на высочайшую аудиенцию пригласят…

И действительно, дед стряхнул с рук огонь, развернулся всем телом к машине и поманил кого-то пальчиком. Этот кто-то вздохнул, открыл дверь и выпрыгнул наружу.

– С Богом, царевич… – услышал я громкий шепот Ванюши.

Следом за мной машину покинули и бабка с отцом.

Только сейчас я обратил внимание на рассредоточившихся по трассе дворцовых и валькирий, старательно делающих вид, что ничего не происходит, хотя моя чуйка подсказывала: все бойцы во главе с подполковником Михеевым находятся в состоянии повышенной боевой готовности. В этом же состоянии были и остальные члены нашей делегации, а облики деда Владимира и деда Михаила так и вообще стремительно к нам приближались из хвоста колонны.

– Не до вас! – рявкнул царственный дед, глядя мне за спину. – Возвращайтесь в машину!

– Да, государь! – в один голос сказали вышеупомянутые лица.

А император опять уставился на меня тем бешеным взглядом:

– Ближе подойди, внучок! – И опять стряхнул с рук огонь.

Продолжил он только через минуту, все это время разглядывая меня с ног до головы, будто примеривался – с какой именно части моего тела начать изощренные пыточные мероприятия.

– Предложение, говоришь, сделал? – прорычал дед. – Предлагалка выросла? Сопляк! Все мне обговнял, подлец малолетний!

Я предпочел отмолчаться, но тут влезла бабка:

– А мне кажется, что получилось очень романтично, дорогой.

– Ты чего несешь, мать?! – От дедовского рыка заложило уши. – Что мешало внучку сделать все то же самое, но на пару-тройку дней позже, предварительно согласовав свои действия с нами? А я бы за это время так Ольденбургских обработал, что они!.. А что сейчас? Особенно в свете одиозной репутации внучка, способного пойти на все ради достижения своих целей? Да норвежцы с нас теперь столько лишних обязательств стрясут, заколебемся отмахиваться!

Бабку решил поддержать отец:

– Ольденбургские, уж если на то пошло, государь, в скором времени станут нам близкими родственниками и будут настроены на долговременное сотрудничество, а не на сиюминутный хапок – это во-первых. А во-вторых, мы сами Алексею в последнее время постоянно намекали на женитьбу, вот твой внук и решил взять ситуацию в свои руки, выбрав себе девушку по душе.

Дед покривился, но уже не рычал:

– Взял ситуацию в свои руки и похерил мнение родичей! А это абсолютно неприемлемо для будущего цесаревича и императора!

– Согласен, – кивнул родитель. – Но Алексея оправдывает то, что Соня его действительно спасла, а ты, отец, сам знаешь, как твой внук трепетно относится к подобного рода вопросам.

– Тем не менее! – дед начал опять заводиться. – А самое хреновое, что внук здесь сейчас стоит перед нами и не испытывает ни малейшего раскаяния! Вот ни капли! И вообще, мы должны выступать в подобных делах единым воспитательным фронтом, а вы с матерью, напротив, покрываете Лешку!

– Теперь и мы с мамой виноваты? – хмыкнул родитель.

– А кто? С вами будет отдельный разговор. – И император опять вперил в меня тяжелый взгляд: – Ты это… К своей Соньке испытываешь только благодарность или что-то большее?

Своей Соньке? Похоже, стадии отрицания и гнева мы благополучно миновали и перешли к торгу…

– Что-то большее, деда.

– Ну, тогда есть шанс хоть на какое-то подобие счастливой семейной жизни. – Тяжелый взгляд сменился на подозрительный: – Внучок, а у тебя ума хватило сказать своей Соньке, чтобы о своих ощущениях и видениях даже родичам не болтала?

– Не подумал как-то… – помотал я головой.

– Ай молодца! – Деда чуть ли не трясло. – А если эта инфа через Ольденбургских где-нибудь всплывет?