– Я попробую устроить вам короткий визит. Времени мало, но стоит попытаться.

Алексей Козьмич сдержал слово, и пятого июня Воронов с помощниками были приглашены в Александровский дворец в Царском Селе.

– У вас только пять минут, – сообщил им камердинер, открывая дверь, ведущую в Кленовую гостиную, и Яков Агафонович шагнул в светлую, просторную комнату.

Высокие разлапистые пальмы, цветущие гибискусы и другие комнатные растения делали её больше похожей на комнату гостеприимного дома, чем на одно из помещений императорского дворца. Оклеенные светлыми обоями стены были увешаны портретами членов царской семьи – как живописными, так и фотографическими.

Шестилетняя княжна в белом кружевном платье сидела за маленьким столиком и рисовала. Рядом с ней на диване расположилась её крёстная – великая княжна Ольга Александровна, младшая сестра Николая Второго. Красным карандашом она добавляла детали к рисунку дочери императора. Её крестница одобряла дополнения.

– Ещё тут, – она указала тёте на незакрашенный контур бутона тюльпана, расцветающий на бумажном листе.

Доклад камердинера прервал их занятие, и Ольга Александровна взглянула на вошедшего Воронова.

– Настенька, к тебе пришли.

– Ко мне? – девочка подняла глаза на гостя, отложила карандаш и с серьёзным видом подошла к нему.

Яков Агафонович присел на корточки и протянул ей коробочку, которую давеча показывал Денисову.

– Вам подарок, ваше императорское высочество, – улыбнулся он.

Именинница взяла в руки коробочку и посмотрела на крёстную.

Та кивнула:

– Открывай.

Дочь императора распустила шёлковую ленту, которой была обвязана бархатная коробка, и открыла крышку.

– Ой! – она осторожно достала подарок ювелира.

Это был изящный кустик клубники с яркой ягодой из красной шпинели на нефритовом стебельке. Изделие было исполнено с такой тщательностью и любовью, что выглядело как живое. Прожилки нефрита на листочках повторяли природный узор, золотые усики вились по стеблям, а на ягодке поблёскивали семечки из миниатюрных капелек золота.

– Нравится? – улыбнулся мастер.

В этот момент в гостиную зашёл сам Николай Второй, и дочь побежала к нему, чтобы показать подарок.

Чуть позже в одном из закутков дворца, где проходила презентация коллекции, вдали от посторонних глаз, Майкл уединился с моделью в изумрудном платье. Он схватил её сзади и крепко прижал к себе. Девушка ничуть не сопротивлялась. Она обернулась и игриво улыбнулась ему.

– Как тебя зовут, мармеладка? – Майкл провёл пальцем по её точёной шее.

– Кристи.

– Кристи, говоришь? – он скользнул тыльной стороной руки по её спине, открытой глубоким, до талии, вырезом, и запустил пальцы под струящуюся к ногам ткань.

– Это правда – то, что о вас говорят? – прошептала девушка.

– Обо мне много чего говорят, – невозмутимо ответил Майкл, наслаждаясь прикосновением к её гладкой, прохладной коже. – Что именно?

– Ну… что вы… на многое способны, – её дыхание начало сбиваться.

Его рука замерла. Он криво усмехнулся.

– А ты любопытная?

Она высвободилась из объятий и, посмотрев на него через плечо, многозначительно улыбнулась.

– Может быть… – лукаво шепнула она и пошла прочь, покачивая бёдрами. Подол платья заскользил по паркету.

Майкл проводил её страстным взглядом, пригладил серебристую бородку и последовал за ней.

⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ 11

От голода головная боль становилась невыносимой, и Эдам заставил себя пойти поесть. Он сидел в дешёвой китайской забегаловке, механически подтягивал лапшу палочками и всасывал её, не разбирая вкуса. Порция была большой и пахла аппетитно, но слабость и непрекращающийся стук в висках не давали насладиться ароматом и получить удовольствие от еды.