Я уловил краем взгляда, как Север повернулся в сторону неприметно стоявших на тротуаре парней в кожанках, один из них отделился от компании и пошел следом за милиционером, сопровождавшим идущего зигзагом Судакова. Понятно, что его теперь отмажут. На лапу гаишникам сунут, камер-то пока нет, и внезапно окажется, что за рулем сидел человек Севера, а не сам Судаков. Да уж, видать, слишком резво он ехал, раз за ним погнались. Резвее, чем Жогин, на которого даже не посмотрели.

– Так что случилось? – вновь заговорил Арзамасцев.

Он был по-прежнему бледен, но держался уверенно и даже напористо. Вот прям порадовал.

– Произошел поджог, – сказал я, не собираясь играть по правилам Севера. – Кто-то, действуя через посредников, использовал несовершеннолетних, подговорив их. Этого парня и еще одного, которого увезли на скорой. Имя посредника, кстати, мы знаем. Зовут его Ромаха…

– Кудрявцев, – подсказал Дюс. – Роман Кудрявцев. Восьмой микрорайон, улица Строителей, 6. Квартиру только не знаю.

Ого, а я ведь все это время даже не знал фамилии нашего буйного соседа. А точнее, не помнил, как мне казалось, за ненадобностью.

– Витька, расскажи все товарищу следователю, – я подтолкнул паренька к Арзамасцеву. – Павел Евгеньевич, потом бы его домой отвезти, к родителям. И еще, извините, конечно, что вмешиваюсь в вашу работу, с Ромахой бы этим как можно скорей пообщаться.

– Обязательно пообщаюсь, – следак оценивающе посмотрел на меня, потом с осторожностью на адвоката. – И с мальчиком, и с этим Ромахой. А вы своим делом займитесь лучше, Вадим Станиславович. Поехали, Виктор, к родителям… Обрадуем их, что тебя теперь на учет поставят.

Парнишка опять заревел, и я укоризненно посмотрел на Арзамасцева. Витька, конечно, отвратительно поступил – хорошо еще, что на самом деле никто не сгорел насмерть. Но он ребенок, ему и так хреново сейчас от всего, кошмарить его до кучи – лишнее.

– Теперь давайте спокойно подумаем, Григорий Андреевич, – я повернулся к Северу. – Без суеты и наездов. Мы сегодня запустили новое поколение приставок в зале, они гораздо круче, чем у Судакова и у нас же самих, что до этого были. Спросите вашего сына, он вам подтвердит. Да любой пацан, кто сечет, сразу скажет. А потом еще были планы третий зал открывать…

– Все так, – подтвердил Жогин.

– И вы всерьез думаете, что мне… нам выгодно сжигать конкурента? – продолжил я. – Мало того, на кой хрен мне договариваться с дебилами, которые будто нарочно светят моим именем? Григорий Андреевич, вы и вправду считаете, что у меня мозгов нет?

Север поиграл желваками.

– Да если бы я хотел уничтожить этого вашего Судакова, то не поступил бы так топорно и тупо.

– И как бы ты поступил?

– Статью бы заказал, – усмехнулся я. – Иришке Мейер из «Горожанина». Да мало ли способов! Но точно не жечь, еще и с участием мелких.

– Вадим Станиславович, – Эренштейн аккуратно взял меня за рукав. – Вы, наверное, хотели сказать, что решили бы все цивилизованным путем.

– Именно так.

– Слова, Камень, слова, – покачал головой Север, хотя было видно, что он уже сомневается. – Чем докажешь?

– Поехали Ромаху за жопу возьмем, – предложил я. – Он уже парень взрослый, с ним можно по-другому. Поговорим, спросим за поджог. А я с него отдельно еще спрошу за порожняк в мой адрес. Он, насколько я знаю, под блатного косит, на этом его подловить можно. Чтобы отвечал за базар.

– Вадик, вот ты вроде нормальный парень, – поморщился Север. – На хрен ты эти словечки используешь? «Спрошу за порожняк», «ответит за базар»… Со мной ладно, мне эта блатная романтика до звезды. А вот ты, если с кем-то из «синих» говорить сядешь, подтянуть могут. Вот с этими людьми в натуре за базаром следить надо. Че не так ляпнешь, не разгребешься потом.