– Вы ко мне? – вытирая промасленной тряпкой руки, навстречу нам выдвинулся высокий смугловатый мужик лет сорока пяти. – Сигнал, место!

Незаметно появился, воспользовавшись нашим замешательством от собаки. Старый комбез, грубые кирзовые ботинки, клетчатая рубаха и кепка неопределенного цвета. Сам Михаил Вагитович, хозяин кооператива. Пес, к слову, его беспрекословно послушался и теперь просто наблюдал за нами, лениво улегшись рядом со своей миской.

– К вам, – кивнул я и протянул Утюганову руку. – Здравствуйте. Я Вадим, а это мой друг Андрей. С вами подруга моей мамы работала, Надежда Ивановна…

– Узнал, – неожиданно улыбнулся мужик. – Каменев Вадик, верно?

– Он самый, – подтвердил я. – Если вакансия сторожа еще открыта, я бы хотел на нее рассчитывать.

– Ладно тебе, Вадик, – рассмеялся Утюганов. – Поменьше официоза. Мы тут люди простые… Короче, место сторожа и уборщика твое. А вот для друга, извини, ничего нет.

– Не страшно, – я покачал головой. – Возможно, попозже что-то появится.

Михаил Вагитович смерил Дюса внимательным взглядом, потом тут же потерял к нему всякий интерес. Кивнул мне и махнул рукой в сторону входа в цех.

– Заходи.

Я шагнул следом за ним в пропахшее железом и маслом помещение. Вдоль стен уходящей вдаль галереи стояли станки, самые разные, я не все даже смог определить, да и неважно. Парочка выгодно выделялась среди остальных – новизной и общим порядком вокруг. За одним что-то вытачивал напарник Мишки Утюга, второй простаивал. Это как раз хозяйский, понял я. Остальные полтора десятка пустовали – по выходным АРП не работал. Ну, как не работал…

Мимо нас, словно не замечая, прошел давешний курильщик и направился к самому дальнему станку. А ведь он мог предупредить о собаке… Видимо, решил-таки нам шпильку устроить. Из вредности, что ли, или просто от скуки?

– Это АРПовские халтурят время от времени, – объяснил Михаил Вагитович, увидев мое замешательство и поняв его по-своему. – Сам знаешь, Вадик, время сейчас такое… Кто не работает, тот не ест. Это Толик Щербак, хочу его потом к себе переманить, когда третий станок выкуплю. Толковый мужик, понимает, что волка ноги кормят. Остальные за редкими исключениями от получки до получки, на работе только числятся и ноют постоянно. А этот иногда по ночам даже пашет, чтобы семью прокормить.

– Территория АРПа меня никак не касается? – уточнил я, вежливо кивнув на словах о трудолюбивом мужике. – И все, что на ней происходит?

– Верно, – подтвердил Утюганов. – Охраняешь мои станки и убираешь стружку. За это плачу сверху. Будет грязно – не обессудь, вычту. Остальное – не твоя забота. В цеху у завода свой сторож плюс вахтер на проходной, это их головная боль.

– Понятно, – я подвел черту. – Когда можно приступать?

– Сегодня, – улыбнулся довольный моей деловитостью мастер. – С семи до семи. Дальше ночь через две. Первый расчет пятого сентября, но могу и пораньше, если нужно будет…

– Спасибо, мне вполне нормально получить пятого, – я вновь протянул руку Михаилу Вагитовичу, и он крепко ее пожал.

Я развернулся, вышел из цеха. Дюс изнывал от нетерпения – со мной он не пошел, так как не приглашали, и ожидал снаружи, опасливо поглядывая на собаку.

– Пойдем, – позвал я. – Теперь на рынок.

Это место еще с советских времен звали «базаром» на восточный манер. Почему-то более «цивилизованное» наименование никого не привлекало вплоть до девяностых – вот-вот скоро станут говорить «рынок», подчеркивая отстраненность от прошлой жизни. Но пока это именно городской «базар».

– Давай к скобарям, – я показал на сидящих рядком мужичков и дедов, разложивших свои железяки прямо на земле вдоль стены ресторана.