«Скоро нас отсюда выкурят. Надо бы еще порасспросить создание о склепе». Фальстааф чувствовал, что иного выхода у него нет – пора спускаться в подземелье.

– Ульрик, где ты, черт-побери! Вечно тебя нет, стоит мне что-нибудь понадобиться! – закричал маг. Раньше он никогда бы не унизился до того, чтобы повысить голос, а предпочел бы дать о себе знать слуге другим способом.

– Я здесь, Господин…

Гоблин вынырнул, будто из-под земли.

– Принеси фонарь и лом.

– Зачем, Господин?

– Дурак, я хочу спуститься в склеп. Там темно и мне нужно открыть чем-то дверь.

– От двери, ведущей в склеп, есть ключи. Но я вам тут не помощник. Это плохо кончится. Маэстро был великий волшебник!

– Но он умер и за десять лет превратился в такой же гнилой труп, как и простой смертный. Так, что из гроба он не восстанет. Что-то я не слышал о Маэстро, который мог бы обмануть собственную смерть, ну, разве что на время.

– Все равно! – гоблин упрямился, вперив свои обычно бегающие глазенки в землю, – Не известно, что может вытворить настоящий волшебник, даже мертвый, если его побеспокоить! Я с вами не пойду и баста, – впервые за весь долгий срок службы слова Ульрика прозвучали твердо.

– Дьявол с тобой. Неси фонарь и ключи, разберусь без тебя.

– Только не говорите, Господин, что я вас не предупреждал, – многозначительно заявил гоблин, и скрылся в темноте коридора.

Через четверть часа слуга вернулся и отдал магу затребованные вещи. Гоблин сопел и отворачивался, стараясь не смотреть вслед удаляющемуся хозяину.

Связка, принесенная Ульриком, была огромной. Там были ключи от различных комнат башни, кладовок и погреба, шкафов и сундуков. Фальстааф не раз помянул слугу недобрым словом, пока подобрал нужный ключ. Прежде ему никогда не пришло бы в голову искать ключ от двери. Достаточно было коснуться посохом замка и приказать ему открыться, как любые ворота отворялись перед магом.

Но, наконец, в замок вошел нужный ключ, и дверь распахнулась неожиданно легко, как будто и не плесневела нетронутой десять лет. «Неужели паршивец смазывал и этот замок», – недоумевал Фальстааф.

И все же чародей медлил, прежде чем войти в склеп. Колени у него подгибались против воли, а ключи позвякивали в дрожащих руках. Перед глазами проплывали картины его ученичества. Маэстро не отличался терпимостью к прегрешениям подмастерья и был скор на расправу. «А ведь Ульрик прав, – подумалось вдруг Фальстаафу, – От старика и после смерти можно ожидать всего, что угодно».

Однако чародей сумел совладать с трусостью, стоило ему только представить счастливую рожу Тристана, врывающегося в никем не охраняемый чародейский «бастион». Он ступил в склеп и, посветив по углам фонарем, еле сдержал удивленный вздох.

– Старый мошенник и скряга! Мне оставил лишь жалкие крохи и предпочел унести все за собой в могилу.

Склеп был уставлен канделябрами, которые Фальстааф не преминул зажечь от своего фонаря. Большинство свечей превратились в огарки, как будто их часто зажигали. Вряд ли это делал покойный маг, значит, Ульрик часто наносил ему визиты. Чародей не сомневался, что бывал здесь именно Ульрик, а никто иной. Во-первых, ключи были только у гоблина, во-вторых, остальные просто не посмели бы сунуться в склеп.

– Теперь мне ясно, почему этот пройдоха не пошел со мной. Уверен, он был здесь не для того, чтобы положить на крышку гроба цветы.

Комната была набита всевозможными магическими предметами, среди которых были и бронзовые зеркала судеб и магические кристаллы, кости из полудрагоценных камней и амулеты, кувшины с благовониями и амфоры с пряностями. Различные по ценности металлы лежали в слитках, а самоцветы наполняли узорчатые шкатулки так, что их крышки не закрывались. Фальстааф даже протер глаза, чтобы убедиться, что это не иллюзия. «Мне нечем было заплатить даже маленькому отряду орков, а такие сокровища пропадали здесь. И Ульрик даже словом не обмолвился. Попадись он мне только!»