Директриса кивнула и взяла писчие принадлежности, чтобы записать его идеи.

– А почему бы не ввести награду и для тех, кто учится не отлично, а хорошо? – предложил Эдман. – Может быть, кекс выдавать за ужином. Это не столь накладно, зато какой-никакой стимул. И я бы выпускниц полностью избавил от розог. Не к лицу пороть уже взрослых девиц. Им нужно сосредоточиться на учебе, а не трястись от страха. Я сегодня проводил опрос на их курсе, так, кроме пары адепток, никто и рта раскрыть не смог. Как вы при такой успеваемости собираетесь пройти осеннюю проверочную комиссию?

Директриса заволновалась, залезла в ящик стола и достала список с фамилиями.

– Уточните, кто именно на манологии проявил себя плохо.

– Да какая разницы!– отмахнулся Эдман. – Я обещал вам повысить успеваемость адепток, и я это сделаю, демон меня задери! Только пусть мне не мешают ни бонны, ни патронесса. Иначе я не берусь гарантировать вам благополучный исход грядущей проверки.

– Да, да, конечно, – заверила его директриса и дернула за шнурок, вызывая помощницу. – Делайте, как считаете нужным. Главное, чтобы выпускницы осенью показали себя лучше адепток других школ.

– Вы не пожалеете, что доверились мне. – Эдман понизил голос и проникновенно посмотрел в глаза директрисе. Та залилась румянцем, как дебютантка на балу, и протянула ему руку для рукопожатия, скрепляющего их уговор. Однако он немного развернул ее ладонь и еле коснулся губами кончиков ледяных пальцев. Это произвело на директрису неизгладимое впечатление, она охнула и прижала вторую ладошку к пылающим щекам.

В этот момент в кабинет постучалась и вошла патронесса.

– Чем могу помочь, госпо…жа? – Она стала свидетельницей поразительно сцены и с трудом закончила начатую фразу. Еще никто из преподавателей или служащих на ее веку не осмеливался целовать ладонь директрисы Гертруды Гризар. Все ее побаивались и старались избегать, а уж если доходило дело до выговора, то стремились как можно быстрее загладить свою вину и вернуть утерянное расположение. Но чтобы вот так – никогда!

Директриса быстро вернула себе самообладание, убрала руки под стол и твердым голосом отдала распоряжение:

– Рейчел, с сегодняшнего дня господин Привис волен поступать с адептками так, как считает нужным. Проследи, чтобы бонны его слушались. Если он сочтет необходимым кого-то наказать, пусть сделает это. А если нет, то не стоит ему препятствовать. Ясно?

Крохотные темные глазки патронессы стали раза в два больше, и их обладательница никак не могла взять себя в руки, даже приоткрыв рот от изумления.

– Ясно или нет?! – пришла в негодование директриса.

– Как скажете, госпожа, – спохватилась патронесса и поклонилась. – Я все передам боннам.

– Отлично, – благосклонно кивнула она. – Можешь идти.

Рейчел удалилась нетвердой походкой, слегка задев дверной косяк на выходе. Эдман тоже решил сворачивать столь увлекательную и плодотворную беседу.

– Благодарю, директриса Гризар, за оказанное содействие. Я буду держать вас в курсе происходящего и отложу написание письма в департамент. Уверен, что через несколько месяцев представители комиссии не узнают школу и по достоинству оценят ваши нововведения.

Он намеренно выделил последние слова интонацией, намекая, что именно директрису будут чествовать впоследствии. Ее глаза вспыхнули огнем предвкушения грядущей награды.

– Будем надеяться, господин Привис, – расплылась она в довольной улыбке, обнажив изрядно пожелтевшие с годами зубы.

– Всего доброго. – Эдман поклонился и покинул ее кабинет.

До обеда оставалось совсем немного времени, и он направился в столовую, с досадой осознав, что не успевает зайти в свои апартаменты.