– Да, надежный и послушный малый, уверяю тебя Андрей Викторович. Он у меня на стальном крючке. Не сорвется. Да, если и что, есть, что и предъявить на него. И фотки есть…, ты же меня знаешь. Ему и девчонок не совершеннолетних я подкладывал уже в постель его, да и молодые корабельные с плавбаз морячки Петропавловские его объездили по моей наводке, так, что юная рыбка «заглотила» наживку по самое не хочу, – оправдывался смущенный Егор.

– Что парень у тебя Егорушка послушный, это похвально Егор. А сам? – вопросительно и одновременно строго посмотрел Андрей Викторович на своего делового друга, так как знал за ним грешки юности, еще работая в погранкомендатуре. Его пахачинские ребята, тогда и по своим каналам информировали и о времени, и дате, и с кем, и даже когда. При необходимости Андрей Викторович свои заготовки и черновики мог легко, и поднять, и даже предъявить, и Степе, и при необходимости обнародовать их. Так, что не один Егор-то мог собрать компромат в этом районе и в своём давно родном ему селе Апука.

– Андрей Викторович, ты же мой давний друг и знаешь, что-тебя-то я никогда не подведу. Только вот у меня с собой всего 75 тысяч, я незначительно поиздержался здесь в Тиличиках. Да и за постой у Геннадия Дмитриевича хоть и не плачу, но женка его в Петропавловске у сына, а ему нужны, чтобы держаться в тонусе каждый день отменные коньяки подавай, а я уж десятый день жду тебя здесь, а ты все в городе дела свои решаешь. А по телефону сам ведь понимаешь, вероятно, не решить моей щекотливой просьбы, – заискивающе смотрел Егор.

– Полагаю, мы договорились. Завтра в десять официально приходишь в контору ко мне, через секретаршу заявление пишешь такое слезное, мол, для школы и общепита для села Апука. Вероятно, с учетом Вашего бедственного положения с мясом для деток можно и поискать внутренние резервы. Да и мясо-то не жирное, диетическое, как раз врачи разрешают детям его. Ты же понимаешь, что наша всесильная прокуратура ох как еще бдит. Полагаю, что деньги с тобой не меченые и сейчас они здесь.

– Андрей Викторович, чтобы я подвел тебя, клянусь! Вы же меня знаете, – чуть ли не на колени привстал Егор, протягивая черный полиэтиленовый пакетик, предусмотрительно перетянутый красной и зеленой резиночкой.

– Да, уж Егор знаю, и папочка на красных тесемочках довольно таки не тоненькая есть. Только из уважения, что имя моего отца носишь и сильно похож, на брата моего среднего. Вот к тебе Егор, потому и отношусь как к родному брату, да и разрешаю тебе это дельце, а то бы и сам с Пахачинскими орлами с отделения милиции в два часа бы смотались и все те 500 тысяч в свой, а не в твой дырявый карман положили бы. Однако знаю, что половину пропьешь, да потратишь. Смотри там, если капитан «Аргуни» палтусом или крабом равношипым облагодетельствует тебя, непременно не забудь мне передать, да и у главы тамошнего Михаила Яковлевича отменная копченая чавыча всегда имеется. Напомни ему ненароком о тех лицензиях на медведя, которые я весной ему выписывал. Да, и пару кубитейнеров моему Московскому начальнику чавычевой икорки и отменной мелкой икры нерочки предай ближайшим же рейсом, чтобы я к Новому году успел переправить на их столичный-то столик. Не вздумай еще, как прошлый раз мою фамилию писать на тех кубитейнерах. Ты же знаешь, что сейчас с коррупцией кажется все здесь «борются, особенно прокурорша Побожинская Ирина Сергеевна.

– Андрей Викторович, я так благодарен тебе! И, протянул руку для дружеского рукопожатия. – Всё сделаем и непременно в срок. У меня в заначке всё есть. Будет и Вашему начальнику, и лично Вам от меня новогодний презент.