– На всё нужны деньги. Про письма спрошу, но мало времени. Может быть, ты там узнаешь, кому продать твой шетокс? Там много богатых людей и тебя никто не знает.

– Попробую, но не в этот раз, сначала надо осмотреться. А ты еще поспрашивай, не продаёт ли кто небольшое именьице поблизости. Может быть, и новый дом построим с пекарней, если всё пойдёт хорошо. Спешить некуда, но лучше быть готовыми, если вдруг разбогатеем. Монеты жгут руки, сегодня есть, завтра отнимет кто-нибудь. Лучше без задержки вложить во что-то надёжное, с заверкой у нотариуса.

– Диан, – закончил он, пристально вглядываясь в милое лицо, – только ты для меня здесь важна. Я постараюсь быть осторожным, но и ты будь осторожна. Нам не на кого больше рассчитывать, только на свою предусмотрительность. Я сделаю для тебя всё, что смогу, не пожалею никого и ничего. Но и ты будь разумна. Мои силы ограничены, а будущее неведомо.

Диан вместо ответа прильнула к нему, и Мелиден остро почувствовал, что ему есть еще для чего жить. В последнее время он редко бывал с Диан, маршалы начали доверять ему и совсем заездили. Когда же удавалось заскочить домой по пути куда-нибудь или всё-таки выбраться ночевать вечером, обычно там обнаруживалась компания подъедавшихся и отогревавшихся соседских детей или девиц, прявших, шивших, вязавших и распевавших незамысловатые песни, что-нибудь типа такого:

Чаще всего попадалась двоюродная племянница Стине с еще более долговязой, большеротой подругой постарше. Мелиден не возражал, хотя припасы убывали быстрее положенного: такое общество лучше предосудительного, и кое-какая помощь по хозяйству беременной жене.

Увы, человек полагает, а бог располагает. С поездкой к морю вышел облом. Когда утром следующего дня Мелиден обсуждал с Туллагом предстоящее путешествие, к ним подошёл слегка сконфуженный мастер арбалетчиков.

– Извини, Меле, но съездить за казённый счёт в Гетальку уже нашлось множество желающих из Верхнего Замка. Заодно обсудят условия предстоящего визита принца Калентера к невесте. И от Городского Совета тоже поедет пара старшин со своими людьми. Одноглазый Нергайс не может им отказать и включить тебя в список, он и так слишком длинный.

– Пустяки, – ответил Мелиден, стараясь не показать, что уязвлён, – не очень-то надо. Пусть придворные щёголи порастрясут зады и надувают щёки в Гетальке. Взамен я смогу посмотреть представление Братства Страстей из Венни послезавтра. Это будет у нас, на паперти святой Йонет.

– Что посмотришь от начала до конца, не сомневайся. Я как раз не знал, как тебе сказать, что придётся выйти на службу в воскресенье, на охрану знатных особ во время этого представления, – обрадовался начальник. – Поговаривают, будто сам герцог собирается посмотреть это «чудо», многие высшие семейства будут точно. Первое представление они пропустили, но теперь епископ своим запретом разжёг интерес. С одной стороны, будешь сторожить их во всей воинской красе, с другой стороны, ублажишь свою деятельную вдову. Можешь ублажать её и в понедельник вместо воскресенья. Ведь это она желает приобщить лесного разбойника к высокой культуре, а как отказать такой обаятельной и хозяйственной девице.

– Тогда могу ли я сходить домой и предупредить, что не уеду завтра?

– Иди и можешь не возвращаться сегодня. А в Гетальку еще представится случай съездить, будь уверен.

Погода между тем заметно потеплела, из Ложбины дул сильный юго-западный ветер, принося благоуханные ароматы приморской равнины и разгоняя редкие облака на ярко-голубом небе. Последние пятна снега стремительно исчезали, дороги и поля подсохли. Весна вступала в свои права, пришло время огородных работ.