Огромный пляж на берегу Аравийского моря был полон самых диких личностей, от молодых до стариков. Тела некоторых сплошь покрывало тату, кто-то купался голым, кто-то распевал песни и танцевал прямо на песке. Женщины без макияжа и маникюра, с волосами, заплетенными в тонкие косички, босые, в бесформенных балахонах из хлопка. Никто, казалось, не обращал ни на кого внимания.

Аля чувствовала себя не в своей тарелке среди этой пестрой толпы. Острые кушанья раздражали ее желудок, на улицах было шумно и днем, и ночью. Она не высыпалась, нервничала и жаловалась Гору на ужасные условия.

– Как тут можно отдыхать?

– Ты привыкнешь, – с неизменной улыбкой отвечал он.

Они спали в одном номере, но на разных кроватях. На стене висело изображение богини Кали: худая длинноволосая женщина с голубой кожей и двумя парами рук. Язык ее торчит изо рта, с него капает кровь.

– Темная ипостась супруги Шивы, – представил ее Гор. – Сеет смерть и разрушение.

Иногда он позволял себе некоторые вольности, которые не переходили в настоящий интим. Гор словно дразнил Алю, выказывая ей то неподдельное восхищение, то обидное равнодушие. Она не роптала. В конце концов, за поездку платит он. Не хватало ей испортить человеку отпуск.

В ее голову закрадывались мысли, не гей ли он. Вдруг он предпочитает мужчин, а ее притащил с собой, чтобы не возбуждать слухи? Хотя где-где, а в Гоа дозволено все. Полная свобода нравов.

Когда Гор заговорил о трупе, Аля испугалась. По сути, она ничего о нем не знает. Он привез ее в чужую страну, за тысячи километров от Москвы. Отсюда ей самой не выбраться. У нее нет денег на билет даже до Бомбея.

– Я должен раздобыть труп, – заладил Гор. – Иначе ты не сможешь познать Шиву.

– Может, я как-нибудь обойдусь?

Аля засомневалась, надо ли ей «познавать Шиву» столь экстравагантным способом. Однако Гор был непреклонен.

– Я обещал сделать тебя истинной шиваиткой. Идем же!

На окраине селения Гор отыскал босых полуголых мужчин, которые, вероятно, ни разу в жизни не брились и не стриглись. Он подошел к ним и заговорил на ломаном английском. Аля напрасно прислушивалась, она ничего не сумела понять.

– Кто это?

– Местные садху, – объяснил он.

– Кто-кто?

– Странствующие аскеты.

Индусы безмятежно улыбались. Их лица раскрашены, тела покрывают рисунки, нанесенные яркой красной пастой, а ноги и руки вымазаны каким-то серым порошком. У одного из них висит на плече коробочка, куда он обмакнул палец и потянулся к Але. Она попятилась.

– Не бойся, – рассмеялся Гор. – Он хочет поставить тебе на лоб тилаку.

Гор подтолкнул ее вперед, а садху моментально коснулся пальцем ее лба. Аля вскрикнула.

– Красная метка, – молвил Гор. – Мне тоже не помешает.

Садху с удовольствием пометил его лоб и опустился в позу лотоса. На камнях лежал грязный потертый коврик, который служил садху подстилкой. Другие садху бродили неподалеку, охотно заговаривая с туристами.

– Что это за порошок? – спросила Аля, брезгливо уставившись на ноги аскетов. – Пыль?

– Сакральный пепел.

– Как ты сказал?

– Священный, относящийся к ритуалу или обряду, – объяснил Гор. – Обычно такой пепел остается после кремации умерших.

Аля почувствовала, как съеденный обед подступил к горлу. Ее затошнило. Но худшее ждало ее впереди.

– Они… они… мажутся трупным пеплом? – выдавила она.

– Тебе противно?

Аля судорожно сглотнула и схватилась за живот. Ее организм протестовал, а ум отказывался понимать здешние традиции.

– Это всего лишь пепел, – добавил Гор, беря ее под руку. – Успокойся. Садху делают так испокон веков. В Гоа этим никого не удивишь. Восточная экзотика, за которой сюда приезжают туристы со всего мира.